Драмы - Гуго фон Гофмансталь
Как ты блистаешь вся
После купанья!
Гюлистана.
Да? Вода была
Текучим серебром в лучах луны.
Ганэм.
Когда б я был счастливою чинарой,
Которые ручей тот окаймляют,
Я сбросил бы все листья и к тебе
Я кинулся бы в воду!.. Если б здесь
Я господином был!
Гюлистана.
Да, господином!
Отец совсем здоров. Просил меня
С ним ужин разделить сегодня.
Ганэм.
Да?!
Проклятое искусство! Разбудило
Оно для жизни труп окоченевший.
Он говорил с тобою поутру?
О чем?
Гюлистана.
Сказала я.
Ганэм.
И только?.. Правда?
Ты лжешь!..
Гюлистана.
Нет. Он спросил…
Ганэм.
Спросил?.. Потише!
Здесь стены слушают.
Она шепчет ему на ухо.
О, дорогая!..
Ты говоришь, а у меня в уме
Уж зреет план – чудесный, право! Слушай:
Ведь он уж только тень, хотя грозит
Он нам, но это, право, гром без молний!
Едва стоит на глиняных ногах,
А эта страсть – хвастливость старика.
Гюлистана.
На что же ты надеешься?
Ганэм.
Голубка,
Наверное удастся.
Шепчет.
Гюлистана.
Этот яд
Следов не оставляет в теле?.. Душу
Он усыпляет только?.. Не продаст
Тебе никто такого яду.
Ганэм.
Нет, Продаст мне женщина.
Гюлистана.
Какой ценою?
Ганэм.
Что я женат, она воображает
И этим ядом сделает свободным.
Гюлистана.
Тебе поверят!
Ганэм.
Да. Такая есть. Поверит мне она.
Гюлистана.
Ты лжешь, я вижу.
То говорил: «Сейчас пришла мне мысль»,
Теперь же – что давно такая есть.
Ганэм.
Ее запутал я в обман, не зная,
На что он пригодится. А теперь
Воспользуюсь.
Гюлистана.
Кто это?
Ганэм.
В жалкой лавке
Пирожника, в предместье, где матросы,
Хромая дочь пирожника.
Гюлистана.
А имя?
Ганэм.
На что тебе? Глаза ее за мною
С собачьей верностью следили. Это
Меня задело: я заговорил.
Она из тех, что жадно пьют обманы
И сладкие мечты из них плетут.
Гюлистана.
Кто ей достанет яд?
Ганэм.
Ее отец.
Где прячет он, она оттуда стянет.
Гюлистана.
Яд у пирожника?
Ганэм.
Он очень беден
И ловок очень. Но купить его
Нам невозможно: он из тех, ты знаешь,
Которые писанья отвергают
И с нами не едят. Пойду сейчас,
А ты с ним ужинай.
Гюлистана.
Разделим труд!
Ганэм.
Твой труд, надеюсь, уж не повторится.
Вернусь я скоро. Сдерживай его.
Придумай отговорку… Если б я
Застал тебя…
Гюлистана (закрывая ему рот руками).
Молчи, молчи…
Ганэм.
Прохладны
И вместе знойны эти руки – кровь
Твоя, волшебница, играет в них!
Меня в темнице держишь ты и кормишь
Остатками, которых не едят
Твои собаки, бьешь меня, в пыли
Перед собою ползать заставляешь.
Гюлистана.
Так! что же ты?
Ганэм (будто пришибленный ее взглядом).
А я…
Смотрит вниз.
Я раб любви,
Ганэм, твой раб – и только!
Падает на колени, обнимает ее ноги.
Гюлистана.
Уходи!
Идет старик, я слышу! Уходи!..
Я не хочу, чтоб нас застал он вместе!
Ганэм.
Улыбку знаю я – смотрю в лицо
Ему с улыбкой этой глуповатой.
Гюлистана поднимается по лестнице. Невольник-армянин приходит снизу. Ганэм хочет уйти в дверь направо, спереди.
Невольник.
Была здесь Гюлистана?
Ганэм пожимает плечами.
Невольник.
Говорил
Ты с кем-то, слышал я.
Ганэм.
Да, да, с собакой.
Невольник.
Так, значит, в комнате она своей.
Поднимается по лестнице.
Сцена остается короткое время пустой, потом слева выходить Шалнассар с тремя невольниками, которые несут утварь и драгоценности. Он велит им сложить вещи у левой стены, где находится стол с низкими табуретами.
Шалнассар.
Сюда сложите, так.
Отходит к низшей ступени лестницы, справа.
Ведь говорят,
Идти навстречу солнцу должен тот,
Кто выздоравливает. Так и я…
Гюлистана спускается с лестницы, он ее подводит к подаркам.
Иду к тебе навстречу и забыл
Болезни, и теперь я помню только,
Что жемчуг и янтарь родят они
На дереве и в раковинах. Здесь
Янтарь и жемчуг. Будь добра, взгляни!
