Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции - Аллен Фрэнк Чу
Корреспондент Твардовский, следивший за ходом наступления с полкового командного пункта 123-й дивизии, отметил в своих записях крайнее напряжение тех тревожных часов. Когда один из командиров подчиненных подразделений медлил с отправкой своих солдат в атаку из-за того, что не заметил сигнальную ракету, командир полка сурово отчитал его по телефону, использов крепкое русское выражение: «… твою мать!» Через несколько мгновений после начала танковой и пехотной атаки – после шквала огня, который, казалось, ничто не могло выдержать, – финские снаряды неожиданно разорвались рядом с командным пунктом. Советские офицеры были поражены тем, что «сукины дети» все еще способны вести ответный огонь20.
В бой вступил второй эшелон штурмового полка, а десятки танков прямой наводкой били по финским укреплениям. В ходе яростного боя было повреждено не менее четырех тяжелых танков, но в итоге последнее противотанковое орудие было разбито. Когда финны покинули один из небольших бункеров, завязалась кровавая перестрелка с применением ручных гранат. Поскольку солдаты обеих враждующих сторон были одеты в белые маскировочные халаты, сражение напоминало смертельную игру в прятки. Согласно их собственным донесениям, по меньшей мере одна советская пехотная рота потеряла во время штурма большую часть своих бойцов. Когда танки подошли вплотную к амбразурам «Поппиуса», гарнизон в конце концов оставил этот укрепленный пункт, чтобы продолжить бой на открытой местности. В 12:28 русские водрузили красное знамя на вершине захваченного бункера, ставшего ключом к данному участку боев, и – как потом показало развитие событий – ко всей линии Маннергейма к западу от озера Муолааньярви21.
Не имея достаточной артиллерийской поддержки, потрепанный батальон майора Линдмана был обречен. Почти половина личного состава была потеряна в ходе жестоких боев 11-го числа. Примерно через час после падения «Поппиуса» лейтенант Мальм, у которого не осталось противотанковых орудий и участок которого кишел десятками советских стальных монстров, приказал остаткам своей роты отступить к линии снабжения. К востоку от этого участка небольшая рота лейтенанта Ханнуса предотвратила атаку русской пехоты через болото Мунасуо, известное противнику как «долина смерти»; но и они были вынуждены отступить во второй половине дня, когда танки Т-28 обошли их с фланга по дороге на Ляхде. Бой за бункер «Миллион» затянулся до ночи; русские не раз брали его в кольцо, но всякий раз солдаты из роты лейтенанта Эрикссона отбрасывали их после решительных контратак22.
С наступлением темноты танки и пехота подошли к линии снабжения на дороге Ляхде, где и закрепились на ночь. Некоторые из победителей пили водку, празднуя в целом успешный для себя день. Впоследствии за участие в прорыве 22 бойца 123-й дивизии были удостоены звания Героя Советского Союза, а около 1000 бойцов – других наград. Дивизия стала одной из шести частей, удостоенных ордена Ленина во время Зимней войны23. Однако один красноармейский врач, находившийся в тот день в финском бункере, решительно намекнул, что в этой хваленой дивизии было немало трусов. Он заявил командиру полка: «У вас много „связистов“. И тут, и там натыкаешься на лежащих на земле солдат. Спрашиваю: „Почему вы лежите?“ А в ответ: „Мы связисты“. Кругом одни „связисты“»24.
Хотя грандиозное наступление командующего Тимошенко 11 февраля охватило весь Карельский перешеек, ни на одном другом участке его успех не был столь значительным и зловещим для финнов, как в районе Ляхде. В окрестностях деревни Сумма, западнее места прорыва дороги на Ляхде, сильные атаки, начавшиеся утром, продолжались до поздней ночи, но финский полк JR-7 стойко удерживал свои позиции. Полк даже смог перебросить одну пехотную роту на соседний участок фронта в Суоканте, где русская пехота при поддержке танков оказывала сильное давление на финскую оборону. К вечеру русские захватили небольшой участок линии фронта у Суоканты, но финнам удалось до полуночи вернуть утраченные позиции и отразить дополнительные атаки. На другом участке фронта измотанной 3-й дивизии атакующие в течение дня заняли несколько передовых позиций у Меркки, но защитники все-таки отбили их, а ночью отразили несколько новых атак25.
На участке финской 4-й дивизии около полудня русские пробились на участок в миле южнее Марьяпеллон-мяки. Через полтора часа это преимущество было сведено на нет контратаками финнов, но захватчики сохранили контроль над близлежащей рощей, которую они захватили 10 февраля26.
В первой крупной операции, ставшей, по сути, предзнаменованием того, что дальше будет только хуже, противник попытался обойти по льду Финского залива позиции 4-й дивизии полковника Кайлы. Около двух или трех батальонов морской пехоты осторожно подошли к побережью за линией Маннергейма у Муурилы (см. карту 14). Девяти финским истребителям было приказано обстрелять колонны на льду, но из-за плохой видимости они не смогли обнаружить солдат в белых маскхалатах. Однако батареи береговой обороны, особенно шесть 152-мм орудий на Хумал-йоки, своим огнем создали хаос на льду и на время сорвали эту атаку. Из-за потенциальной угрозы с данного направления полковник Кайла счел необходимым усилить ближайший к заливу полк JR-12 ротой из резервного батальона JR-1127.
На 1-ю финскую дивизию, части которой действовали на противоположном фланге 3-й дивизии, русские обрушили мощные атаки в районе болота Таасионлампи-Суурсуо, где несколько их танков застряли в полузамерзшей грязи. Когда наступающие овладели двумя полуостровами на болоте, с одного из них они были потом вытеснены, но завязавшиеся перестрелки продолжались до поздней ночи28.
Восточнее озера Муолааньярви советская 13-я армия предприняла крупное наступление на участке вокруг реки Пуннус-йоки, форсировав ее в начале дня. Здесь, как и везде, финской артиллерии сильно мешала вражеская авиация. Командир измученной 2-й дивизии, полковник Коскимиес, запросил прикрытие с воздуха для своих орудий, но немногочисленные финские истребители уже были задействованы на других участках. Поздно вечером одиннадцать советских танков прорвались к устью реки, где в атаку пошли примерно два полка пехоты. Русские также добились небольшого прорыва в Ойнала, на восточном берегу
