Изгой Проклятого Клана. Том 6 - Владимир Пламенев
Самое интересное: я чувствовал Пустоту. Она была филигранно вплетена в энергию стихии пространства внутри саркофага. Жетон на груди вновь раскалился.
«Древний» меня поторапливал…
Хотя кто тут был древним на самом деле — это большой вопрос. Вполне возможно, что он — сейчас прямо передо мной. А тот, кого так боялся Император — всего лишь один из его узников.
Тогда кто погребён здесь?
И… не потому ли «Древний» просил меня освоить управление Пустотой и разгадку секрета Леонида Поднебесного?
Впрочем, позже. Сначала — Император.
Я вышел и направился к Владиславу.
В ту самую комнату.
Из моего пророческого сна.
Могло ли быть так, что он не сбудется? Ведь будущее вариативно. Сразу десятки, сотни и тысячи вариантов лежат передо мной.
Всё то же, что и было там.
Прямоугольный саркофаг. С нарисованными на нём магическими печатями. Из которых были активны всего две.
Сверху — небольшое отверстие, через которое вниз падал синий свет.
— Держи, — сдавленным голосом произнёс Владислав, протягивая мне в руке мелкие косточки. — Здесь ты всё почувствуешь и увидишь. От первого лица.
Но сначала я подошёл к гробнице. На всякий изучил всё пространство вокруг на наличие готовых к активации ловушек.
— Сначала безопасность, — произнёс я и сжал руку Владислава.
Он не одёрнул её. Хотя прекрасно понял, что будет дальше, и это ему не понравилось.
Я запустил в его тело бирюзовый туман. Чтобы он даже не вздумал атаковать меня, когда я буду уязвим.
После чего я принял мелкие кости.
— Встань ближе к саркофагу, Самородок, я приведу их в действие, — сказал Владислав.
— Я сам справлюсь, — ответил я, подходя к саркофагу.
Принцип действия этих костей был предельно прост: они чувствуют хозяина, затем я напонляю их своей маной и вступаю в связь с последними воспоминаниями хозяина этого тела.
Так, в теории, они должны работать.
Предварительно я прислушался к ощущениям, идущим от саркофага. В отличие от прошлого, этот очень хорошо экранировал содержимое. Я буквально не чувствовал ничего, что там находилось.
Только активные печати. И сама каменная крышка саркофага, которая не пропускала наружу ни одной частички маны изнутри.
Я сжал косточки в руке. Наполнил их своей маной.
Вспышка энергии внутри моего тела.
Я ощутил, как у меня с этими костями возникает связь. А затем она расширяется на того, кто находится внутри саркофага.
В голове стали возникать размытые образы.
— Мутно? — услышал я голос Владислава. — Так и должно быть. Сейчас всё придёт в порядок.
Я жестом руки показал ему, что всё в порядке.
Образы перед глазами стали принимать более четкие грани. А затем я увидел…
Воспоминание.
Я стою.
Вокруг — мир Синей Ночи.
Впереди — тот самый курган, в котором я нахожусь. Только он покрыт густой белой травой, высотой в десяток сантиметров.
Я иду вперёд. И говорю, чужим для себя голосом:
— Не беспокойся, Владя, Мастер меня во всём проинструктировал, — я усмехаюсь и поворачиваюсь направо. — Ты чего такой грустный?
Владислав.
Там Владислав. Он, хмурый как туча, идёт за мной, смотря себе под ноги.
Только молодой. Ему здесь было лет двадцать, не больше!
— Ничего, — отвечает он мне глухо.
— Ты из-за той баронессы расстроился? Тьфу ты, — я с улыбкой наваливаюсь на Владислава, приобнимая за плечи и встряхивая. — Ну подумаешь, померла, бывает…
Он посмотрел на меня колючим взглядом.
— Мы могли спасти её. Мы. Могли. Её. Спасти.
— Спасли бы, и что дальше? Не спасли бы князя Сталинова. А он всяко важнее какой-то баронессы. Тем более, вдовы. Зачем тебе вдова, Владя?
В ответ он только сжал челюсти и отвернулся.
Я ухмыльнулся ещё шире.
— Найдём тебе помоложе, лет на десять, и из семьи получше. Хотя бы графской! Иначе как мне потом князьям в глаза смотреть? Они ж не поймут!
— А ты ещё чаще вызывай их на смертельные дуэли! — огрызнулся Владислав. — Ещё чаще трахай их невинных дочерей, оправдывая это своим правом молодого императора, а потом смейся их отцам в лицо, когда они предлагают брак! Чаще убивай простолюдинов ради «улучшения настроения»! Может, тогда и князья будут к тебе лучше относиться и не придётся искать силу в заброшенных гробницах, чтобы никто не посмел даже думать о нападении на тебя!
— Владя, — мой голос стал как лёд. — Не зарывайся. Ты — мой брат. Я тебя люблю. Но у всего есть красная черта, которую нельзя пересекать.
Тут же Владислав и «потух», со словами:
— Да… я понял.
— Отлично. Теперь пойдём, надо забрать у трупа то, что ему уже не нужно. Ты прикроешь меня, пока я буду принимать силу. Кроме тебя мне некому доверить эту задачу.
— Я… прикрою тебя. Брат.
Мы заходим в гробницу. Но ни одна ловушка на нас не работает. Наоборот — гробница спокойно пропускает нас. Каждая дверь отворяется сама собой.
Потому что у нас есть ключ.
Мы оказываемся перед гробницей.
Той самой, где сейчас стоял и я сам.
Я кладу руки на гробницу. Достаю с пояса жезл из серого камня, покрытый трещинами и сколами. На вид совершенно непримечательный.
Тот самый ключ. От этой гробницы. Но не только.
Он открывает власть. Над жизнью. И смертью.
Я сжимаю его в руке. Холодный. Жуткий.
В горле встаёт ком.
Пока я протягиваю жезл вперёд. Но как только моя рука останавливается, я ощущаю приток непоколебимой уверенности.
— Ключом сим, я повелеваю — отдай мне свою силу, узник гробницы Пустоты! Дабы я смог сокрушить врагов нашего рода!
Семь печатей вспыхивают на гробнице. Из красных они становятся белыми. Одна за другой. Затем надгробная плита отъезжает в сторону.
И я вижу того, кто покоится под ней…
Но, нет. Не покоится.
Он тоже видит меня.
Глава 39
Картинка воспоминания вздрагивает. Но тут же я возвращаюсь к событиям и ощущениям, которые проживал хозяин костей.
Я замираю. Внутри всё холодеет от ужаса. Ледяной пот проступает на спине.
Тело, лежащее в гробнице, уже давно не живое.
Но и не мёртвое.
И я понимаю, что он — не нежить. В его синих глазах пылает сознание живого существа. Живого, но запертого в теле, застывшего между жизнью и
