Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин
Сталин незамедлительно проинформирует об этом Ким Ир Сена и предупредит: «Конкретные вопросы, связанные с выступлением китайских войск, придется Вам решать совместно с китайскими товарищами». Эту шифровку от 14 октября Сталин завершит обещанием: «Необходимая техника для китайских войск будет поставлена из СССР»[673]. Сталин откажется от полномасштабного участия в войне советских вооруженных сил. Однако посылкой советников и поставками вооружений (кредитовавшихся Советским Союзом) дело не ограничится. «Исключением» станет авиационное прикрытие действий корейско-китайских союзников советскими авиадивизиями, прикрытие пунктов базирования которых потребует привлечения и советских зенитных артиллерийских дивизий. В планировании боевого применения этих сил будет участвовать советский Генеральный штаб во главе с А. М. Василевским. Так что Советский Союз окажется самым серьезным образом вовлечен в военные действия на Корейском полуострове.
Вступление в войну «китайских добровольцев» 19 октября 1950 г. первоначально приведет к военным успехам, в результате которых будет вновь занят Сеул. Вероятно, под влиянием этих успехов А. А. Громыко «по поручению инстанции», то есть Сталина, направит директивы советскому представителю в ООН А. Я. Вышинскому. «Ваше предложение о прекращении военных действий в Корее, — гласила оценка Москвой предложений Вышинского, — считаем неправильным в настоящей обстановке, когда американские войска терпят поражение и когда со стороны американцев все чаще выдвигается предложение о прекращении военных действий в Корее, чтобы выиграть время и помешать полному поражению американских войск». Директива предписывала: «Проект Советской делегации должен включать следующее: 1. Немедленный вывод всех иностранных войск из Кореи. Решение корейского вопроса должно быть предоставлено самому корейскому народу»[674].
Шифротелеграмма посла СССР в Китай Н. В. Рощина из Пекина И. В. Сталину (Филиппову) о готовности Мао Цзэдуна помочь корейцам
13 октября 1950
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 334. Л. 145]
Очень скоро, однако, эйфория развеется, и Сталин в конце января 1951 г. станет ставить задачи уже оборонительного характера. «С международной точки зрения, — напишет он Мао Цзэдуну, — безусловно целесообразно, чтобы Чемульпо и Сеул не были захвачены противником, чтобы китайско-корейские войска дали серьезный отпор наступающим войскам противника»[675]. В конечном итоге Сталин изберет модель затяжной войны, продолжение которой должно было связать силы США. 5 июня 1951 г. Сталин телеграфирует Мао Цзэдуну: «…корейскую войну не надо спешить завершать», поскольку продолжительные военные действия «ослабляют режим Трумэна в Америке, снижают военный престиж англо-американских войск»[676].
Невозможность найти решение военным путем заставит Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена внимательно отнестись к перспективе поиска перемирия. 13 июня 1951 г. Сталин проведет обсуждение сложившейся ситуации с прибывшими в Москву Ким Ир Сеном и заместителем председателя Народно-революционного военного совета КНР Гао Ганом. По его итогам Сталин в тот же день направит Мао Цзэдуну шифротелеграмму, главным вопросом которой являлся вопрос о перемирии. «Признали, — зафиксирует Сталин, — что перемирие теперь выгодное дело». Принято считать, что именно «китайские товарищи» поставили перед советским руководителем вопрос о перемирии[677]. Курс на перемирие совсем не означал, однако, одномоментного прекращения военных действий и демилитаризацию. Одновременно Сталин подтвердит согласие на отправку военных советников и поставку вооружения для 60 дивизий[678]. Он, правда, вскоре оговорится, что «выполнение заявки на 60 дивизий возможно и то с большим трудом лишь в течение 1951, 52, 53 года и первой половины 54 года, то есть в течение трех лет»[679].
23 июня советский представитель в ООН Малик выступил по американскому радио в серии передач ООН на тему «Цена мира». В заявлении будет сказано: «Советские народы верят… что можно было бы урегулировать и самый острый вопрос в настоящее время — военный конфликт в Корее. Для этого потребуется готовность сторон стать на путь мирного урегулирования корейского вопроса. Советские народы верят в то, что в качестве первого шага следовало бы начать переговоры между воюющими сторонами о прекращении огня, о перемирии с взаимным отводом войск от 38-й параллели»[680]. Решение о выступлении Малика было принято на заседании Политбюро на основании записки зам. министра иностранных дел В. А. Зорина от 12 апреля. Политбюро тогда назначило и дату выступления, а вот его текст был утвержден только 19 июня[681]. Уже на следующий день после речи Малика Госдепартамент США выступит со специальным «ответным» заявлением: «Если это более чем пропаганда, то имеются достаточные средства обсудить вопрос об окончании конфликта»[682]. Дорога к переговорам была открыта.
Сталин даст Мао Цзэдуну советы, как именно следует начать переговоры с главнокомандующим войск ООН генералом Риджуэем и где следует провести их первый раунд. Однако уже в начальной фазе он дистанцируется от прямого участия в переговорах. В шифротелеграмме, адресованной Мао Цзэдуну 30 июня 1951 г., он сообщит: «В своей телеграмме Вы предлагаете, чтобы мы из Москвы руководили переговорами о перемирии. Это, конечно, немыслимо и ненужно». Все необходимые полномочия, как и «шефство» над «корейскими товарищами», Сталин передаст китайскому союзнику, написав: «Руководить придется Вам, тов. МАО ЦЗЕ-ДУН. Самое большое, что мы можем дать — это советы по отдельным вопросам. Мы также не можем держать непосредственную связь с КИМ ИР СЕНОМ. Связь должны держать Вы»[683].
Советником Сталин окажется, однако, активным, о чем свидетельствует, например, шифровка, отправленная им Мао Цзэдуну 3 июля[684] и далеко не единственная в этом ряду.
Начальная фаза переговоров, о которых Мао будет подробно информировать Сталина и получать от него советы, не прекратит американских массированных бомбардировок территории КНДР. В середине июля в треугольнике Москва — Пекин — Пхеньян вновь состоится обмен мнениями. Мао Цзэдун оценит продолжающиеся бомбардировки как акт давления на переговорах с целью поставить «нас в невыгодное положение в политическом и военном отношениях». Мао предложит быть готовыми к срыву переговоров и продолжить военные действия «с тем, чтобы в ходе войны, которую не может разрешить противник, найти выход для изменения современной обстановки». Ким Ир Сен согласится с представленным анализом и подчеркнет: «Мы считаем необходимым активизацию военных действий в длительной борьбе с противником. Если мы не проявим активности в военных действиях и будем продолжать пассивную оборону, то противник не будет считаться с нашими силами, и будет продолжать бешеную бомбардировку с целью оказания на нас военного давления»[685]. 16 июля Сталин подведет итог обсуждению: «Мы считаем Вашу позицию в переговорах о перемирии совершенно правильной»[686].
Шифротелеграмма И. В. Сталина (Филиппова) Мао Цзэдуну о
