Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин
Запись беседы И. В. Сталина и посла США Гарримана с сопроводительной запиской А. Н. Поскребышева В. М. Молотову
27 октября 1945
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 378. Л. 62–77]
Ситуация на дальневосточном театре будет меняться одновременно с событиями в Европе. США возьмут курс на единоличное управление урегулированием в Японии и запланируют провести в августе 1947 г. «конференцию по составлению мирного договора с Японией», о чем американский посол У. Б. Смит уведомит Молотова только 11 июля во время их встречи. К участию в конференции предполагалось пригласить 11 государств, а решения принимать большинством в 2/3 голосов. Американская сторона продемонстрирует желание выйти за рамки формата СМИД, прямо заявив, «что возникнут значительные трудности, если конференция будет ограничена лишь членами Совета Министров Иностранных Дел»[544]. Для Сталина станет очевидной линия американских партнеров на решение японского вопроса по своему сценарию с использованием подконтрольного Вашингтону большинства участников конференции.
11 сентября 1948 г. члены Комиссии по внешним делам при Политбюро во главе со Сталиным получат от заместителя Комитета информации при Совмине СССР генерал-лейтенанта П. В. Федотова пакет документов, включавший доклад начальника американской военной миссии в Китае генерал-майора Дэвида Барра «Третья мировая война и наша миссия». Доклад был прочитан по прибытии Барра в Нанкин на совещании руководящих работников военной миссии США в Китае. Целью доклада, скажет Барр, было ознакомить собравшихся «со стратегией и тактикой двух сторон в Третьей мировой войне в свете руководящих указаний, полученных мною перед отъездом в Китай от нашего высшего руководства». Столкновение с Советским Союзом было названо в докладе неизбежным. «Это последнее сражение человечества, которое должно решить вопрос либо мы будем руководить миром, либо же мир будет поглощен белым медведем». Начать кампанию следовало до 1952 г. В случае если война начнется только после 1955 года, резюмирует Барр, то «у нас почти не будет никаких шансов на победу». Признавая наличие трудностей в реализации американской политики на Дальнем Востоке, Барр заявит, что «ключ к преодолению этих трудностей заключается в том, чтобы вооружить в качестве преданного сторожевого пса Японию, сохранить по крайней мере на 50 % мощь Китая. Привлечь эти страны к сотрудничеству с нами и максимально переложить ответственность за Дальневосточный театр на собственные силы Японии и Китая». Как свое частное мнение Барр в этом докладе представит план, который с точностью до деталей и станет реализовываться американской администрацией. «Используя возражения Советского Союза, — скажет Барр, — следует затягивать мирную конференцию для Японии и руководить Японией в условиях оккупационного режима, превращая ее в свою военную базу, независимо от того, желают или нет этого японцы. В том случае, если мирный договор будет заключен преждевременно, мы сможем лишиться нашего доминирующего положения в Японии, и тогда начнется быстрое вооружение японских коммунистов, а наша последняя крепость против коммунизма на Дальнем Востоке будет разрушена еще до начала войны»[545].
Тогда же, как увидит читатель, Соединенные Штаты взяли на себя роль посредника в урегулировании внутрикитайского политического кризиса, выразившегося в активном противостоянии между Китайской компартией, контролировавшей целый ряд областей Китая и гоминьдановским правительством Китая. Именно с этим правительством союзники, в том числе и СССР, вели свои дела в Китае, на территории которого после капитуляции Японии находились и советские, и американские войска. Точно так же советские и американские войска «поделили» на зоны оккупации и Корею, проведя разграничительную линию по 38-й параллели. Так что клубок взаимосвязанных вопросов вскоре превратится во все более затягивавшийся узел противоречий, который потом союзные державы предпочтут рубить, а не распутывать.
Процесс мирного урегулирования на Дальнем Востоке будет намеренно затягиваться. Подготовка мирного договора и его согласование проводились американской дипломатией через двусторонние контакты с оккупированной Японией и союзниками США, приглашенными участвовать в мирной конференции. При этом практически игнорировались коллегиальные формы, на использовании которых настаивал СССР, имея в виду созыв сессии Совета министров иностранных дел в составе представителей США, СССР, Китая и Великобритании. Советское руководство не раз выражало свое несогласие с тем, «чтобы вопрос о созыве конференции по составлению мирного договора с Японией решался правительством Соединенных Штатов односторонним образом, без предварительной консультации с правительствами Советского Союза, Китая и Великобритании»[546]. Игнорирование союзниками требований советского руководства в «японском вопросе» станет еще одним камнем преткновения в отношениях с США.
4–8 сентября 1951 г. прошла Сан-Францисская конференция, созванная США для подписания мирного договора с Японией. За несколько дней до ее открытия страна-организатор побеспокоилась о создании определенного контекста для ее проведения. 1 сентября Австралия, Новая Зеландия и США там же в Сан-Франциско подписали так называемый Тихоокеанский пакт, которым был оформлен еще один военный союз, получивший известность под названием АНЗЮС (по начальным буквам наименований стран-участниц). 8 сентября в Сан-Франциско был подписан мирный договор с Японией, получивший в советской историографии определение «сепаратный»[547].
Руководитель советской делегации зам. министра иностранных дел А. А. Громыко откажется его подписать. Его примеру последуют делегации Польши и Чехословакии. Откажутся его признать КНР, КНДР, МНР, ДРВ. Основные претензии советского руководства заключались в том, что на конференцию не была приглашена Китайская Народная Республика, отстранение которой от подготовки и заключения мирного договора правительство СССР считало «недопустимым и незаконным». Между тем
