Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин
Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов на эсминце Черноморского флота. Поти. Октябрь 1943 г. Из архива А. А. Раздолгина
Первым за трагедию поплатился начштаба контр-адмирал И. Д. Елисеев. Постановлением ГКО «за допущенные нарушения воинской дисциплины и проявленную беспечность при разработке плана набеговой операции и ее проведении» он был понижен в звании до капитана 1-го ранга. Наказание в общем-то справедливое, так как именно штаб Черноморского флота и спланировал операцию.
Понятно сожаление Кузнецова о Владимирском, с которым его связывала давняя личная дружба. Увы, как говорят на флоте: нет такой должности — «хороший парень»… Возможно, вице-адмирал на самом деле получил хороший урок, но не слишком ли расточительно учить каждого адмирала, губя при этом по восемь сотен моряков?
Вызывает удивление упоминание среди виновных генерала Петрова. Он отвечал за целый фронт и никаких указаний на набеговые операции Владимирскому не давал. Ему ли что-то додумывать за адмиралов и учить их азам военно-морской тактики?
В директиве Ставки Верховного Главнокомандования, вышедшей по итогам операции 6 октября 1943 года, черным по белому написано: «По полученным данным, операция Черноморского флота 6 октября, закончившаяся провалом, ненужной гибелью людей и потерей трех крупных боевых кораблей, проводилась без ведома командующего Северо-Кавказским фронтом, несмотря на то что флот подчинен ему в оперативном отношении». Какие могут быть после всего этого претензии к генералу Петрову?
Разумеется, попыткой Владимирского свалить на него вину за гибель трех кораблей Петров вполне законно возмутился и обоснованно пожаловался Сталину.
Из воспоминаний Н. Г. Кузнецова:
«Я случайно был в кабинете Сталина, когда он читал какое-то донесение.
— Уж слишком много они спорят, — недовольно проговорил Верховный.
— Кто? — спросил я.
— Петров и ваш Владимирский.
Вскоре я узнал, что И. Е. Петров освобожден от командования… Почти в то же время без совета со мной, как наркомом, был освобожден и командующий флотом Л. А. Владимирский. Ни Генштаб, ни Наркомат ВМФ не вносили предложений о смене командования»[51].
Сталин снял обоих командующих, но, судя по всему, Петрова отстранили больше для успокоения адмиралитета, так как вскоре он был снова назначен командовать фронтом, на этот раз 4-м Украинским. Что же касается Владимирского, то с его флотоводческой карьерой было покончено навсегда.
Самым опытным из адмиралов, находившихся 6 октября на флагманском командном пункте Черноморского флота, был вице-адмирал Г. А. Степанов. За потерю трех кораблей он был разжалован до контр-адмирала, снят с должности начальника Главного Морского штаба и назначен с понижением.
Что касается Негоды, то, как мы уже говорили, именно его флотское начальство назначило главным «стрелочником». Разумеется, доля вины лежала и на нем, однако взваливать провал на капитана 2-го ранга было по меньшей мере неразумно. Когда Негода несколько пришел в себя от пережитых потрясений и написал рапорт об обстоятельствах операции, встал вопрос: что с ним делать дальше? Выбор был в общем-то невелик: отдать под суд военного трибунала и расстрелять либо разжаловать и отправить с глаз долой куда-нибудь подальше с Черноморского флота. Почему этого не сделали? Это еще одна загадка событий 6 октября. Скорее всего, потому, что командование ВМФ и Черноморского флота прекрасно понимало: в трагедии такого масштаба Верховный Главнокомандующий будет разбираться лично. Так все и получилось. Неизвестно, чем все бы закончилось для командира дивизиона эсминцев, если бы не вмешательство Сталина.
Верховный Главнокомандующий пожелал… лично увидеть виновника катастрофы. Сам факт интереса Сталина к трагедии 6 октября 1943 года весьма примечателен. Я не припомню случая, чтобы Сталин в годы войны вызывал проштрафившихся командиров батальонов и полков. Это не уровень Верховного Главнокомандующего. В данном случае было сделано исключение. А значит, Сталин пожелал по-настоящему, не опираясь только лишь на мнения адмиралитета, разобраться в том, что творится на флоте. Для этого ему и понадобился капитан 2-го ранга Негода.
Поздоровавшись, Сталин самым подробным образом расспросил его об обстоятельствах катастрофы, при этом его интересовало все: цель операции, ее ход, поведение моряков, обстоятельства гибели кораблей, действия нашей авиации и тактика немецких пикировщиков. Выслушав ответы, Сталин, несколько помолчав, спросил:
— Как же все-таки вы, товарищ Негода, погубили сразу три лучших корабля?
— Спасал советских людей, как вы учили, товарищ Сталин! — ответил стоявший навытяжку Негода.
Верховный Главнокомандующий подошел к нему вплотную, некоторое время пристально смотрел в глаза, а затем кивнул на дверь:
— Идите, товарищ Негода!
Выходя из кабинета, Негода ожидал увидеть конвой, но его не было. Поскребышев сказал Негоде, чтобы тот ехал в Наркомат ВМФ. Там ему вручили предписание о переводе на Тихоокеанский флот, куда он сразу и убыл. При этом его даже не лишили воинского звания.
Верховный ясно дал понять, что не позволит искать «стрелочников» там, где требуется изучение ситуации. Кузнецову оставалось смириться. «Вызванный в Ставку, я получил приказ заменить Л. А. Владимирского. „Очевидно, мы неправильно сняли Октябрьского“, — сказал Сталин и, не спрашивая моего мнения, приказал вернуть его на „старое место“. Возвращенный по прямому приказу Сталина, Ф. С. Октябрьский имел все основания думать, что в его снятии повинен нарком ВМФ, и стал бравировать этим».
К сожалению, градус ненависти между командующим Черноморским флотом и наркомом ВМФ после этого только возрос. Почему Сталин вернул на Черное море именно Октябрьского? Возможно, отчасти в наказание Кузнецову за его выдвиженца: не можешь подготовить новые кадры — работай со старыми.
* * *
Одновременная потеря трех боевых кораблей и многих сотен боевых товарищей не могла остаться незамеченной на Черноморском флоте. Думаю, что больше всего людей потрясла не просто гибель кораблей (война есть война), а та бездарность, с какой они были угроблены. В политдонесении начальника политотдела эскадры Черноморского флота говорилось: «Настроение личного состава эскадры в связи с гибелью кораблей. Известие о гибели кораблей было воспринято личным составом эскадры исключительно болезненно. Жалея о больших потерях эскадры и скорбя о погибших товарищах, многие офицеры и краснофлотцы плакали… Наряду с общим здоровым политическим и моральным состоянием имели место и отрицательные высказывания».
Ставка Верховного Главнокомандования дала 11 октября 1943 года в адрес командующего Северо-Кавказским фронтом и народного комиссара ВМФ следующие предварительные указания:
«По полученным данным, операция Черноморского флота 6 октября, закончившаяся провалом, ненужной гибелью людей и потерей трех крупных боевых кораблей, проводилась без ведома командующего Северо-Кавказским фронтом, несмотря на то что флот подчинен ему в оперативном отношении.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Командующему Черноморским флотом все намеченные к проведению операции флота обязательно согласовывать с командующим войсками Северо-Кавказского фронта и без его согласия
