Кодекс Ассасина Том 1: Академия Крови - Денис Стародубцев
Я почувствовал, как под ногами будто треснула земля. Толпа загудела, кто-то вскрикнул. Орлов шагнул вперёд и жестом потребовал тишины.
— Всё будет в рамках регламента. Каждый студент снова сможет отдать голос. Процедура пройдёт под контролем комиссии и при участии представителей родов.
А потом выступила она.
Княжна Волгина медленно шагнула к краю помоста. Лицо — словно маска, взгляд — пронзающий.
— Мы все хотим справедливости. И если кто-то считает, что может занять высокий пост, не обладая ни честью, ни поддержкой, ни правдой, пусть докажет это ещё раз.
Её взгляд упал на меня. Острый, ледяной, презрительный.
Я не отвёл глаз. Не дрогнул. Но внутри всё уже пылало. Так и хотелось достать свой кинжал и пролить голубую кровь.
Это была она. Волгина начала свою месть. И она не собиралась останавливаться.
— Голосование состоится завтра утром. Подробности будут объявлены позже. — Айзек шагнул вперёд и взмахнул рукой, завершая собрание.
Студенты начали расходиться, возбуждённо обсуждая случившееся. Кто-то — с интересом. Кто-то — с опаской.
Я стоял неподвижно. Небо над академией уже было светлым, но для меня оно снова потемнело.
У неё были деньги, связи, род. У меня — только правда. И даже она начинала трескаться…
Глава 17
Времени на то, чтобы развернуть какую-то полноценную предвыборную кампанию, почти не оставалось. Да даже не почти, его просто не было. Всё случилось слишком быстро, слишком слаженно сработано. Сразу видно, кто-то заранее подготовил сценарий и теперь просто следовал ему, шаг за шагом. Это была Волгина.
Через Ивана, Лию и Алину я узнал, что у нас ещё остались союзники. Несколько сильных студентов из бедных семей третьего уровня, парочка уважаемых преподавателей, даже один из деканов, по слухам, высказывался в мою пользу в этой борьбе. Но этого было мало. Я сходил лично к студентам второго уровня, как правило это были или новички, или не самые сильные маги, но было уже слишком поздно. От одного из них я узнал, что к ним уже приходили сказали, за кого нужно голосовать, чтобы учеба проходила и дальше гладко. Слишком мало. Волгина разыграла свою карту резко и точно. Ударила в самый нужный момент — не в меня напрямую, а в саму систему. В механизмы, которые держали всё в равновесие в моих планах и целях.
Я стоял у окна, пока последние отблески луны умирали в небе, и думал: а страшно ли? Страшно ли проиграть? Страшно ли снова оказаться без должности? Ответ пришёл сам собой: нет. Это не самое страшное. Страшно — потерять себя, сломаться, стать тем, кем тебя хотят видеть. Марионеткой. Пустой оболочкой. А я таким не был. И быть не собирался. И мне не важно, если суждено затвора проиграть. Даже без этой должности, я достигну того, к чему иду все эти месяцы и никто меня не остановит. А если попытаются, то узнай на вкус метал от моего кинжала. В прошлой жизни я убивал порой десятками за ночь. Вырезал целые кланы, которые ради власти совершали мерзкие преступления. Так что справится с парочкой заносчивых студентов, точно не будет большой проблемой.
* * *
На следующее утро нас всех собрали на внутреннем дворе Академии. Было ощущение, будто воздух сгустился, стал как будто тяжелее. Прямо как перед грозой. Я шёл туда с прямой спиной, не ускоряя шаг, хоть сердце и билось как бешеное. Хотелось верить, что это просто формальность. Что, может быть, удастся всё переиграть. Но в глубине души я знал — меня уже вычеркнули.
Рядом снова стояли Кайзер, Орлов, Волгина и Айзек. Рядом с ними — ещё пара магистров, все с напряжёнными лицами. Волгина держала руки скрещёнными на груди и выглядела чертовски довольной собой. Её глаза метали холодные искры. Орлов ухмылялся, как победитель, заранее уверенный в результате.
Айзек выступил вперёд и начал говорить официальным тоном:
— Всем добрый день! Как я уже сказал вчера, сегодня нам предстоит провести повторное голосование, дабы определить нового старшего старосту нашей Академии. Как и в прошлый раз, кандидата два: Демид Алмазов и Антон Орлов. Прошу всех встать в очередь для голосования.
В толпе зашумели. Кто-то удивлённо переглядывался, кто-то уже знал, точнее догадывался, кто сегодня одержит победу. Все было простой формальностью. Я стоял посреди студентов и чувствовал, как взгляды ложатся на меня, как капли дождя перед в сильный ливень. Осуждение. Жалость. Интерес. И равнодушие — самое мерзкое из всех. Как же они были мне все противный. Слабаки, у которых даже собственного мнения нет. Из так легко было запугать, подкупить, убедить. Тьфу. Даже мерзко от вас.
Внутри всё сжалось в тугой узел. Я смотрел на Волгину и Орлова, и у меня зудели кулаки. Так хотелось втащить каждому из них промеж глаз. Просто подойти и ударить. Выбить эти самодовольные ухмылки с их довольных рожь. Но я остался стоять на месте. Потому что это было бы их победой, вывести меня из равновесия и дать волю эмоциям. А я не собирался отдавать им ни сантиметра больше.
Голосование прошло дотстаточно быстро. Нам раздали магические жетоны, которые каждый должен был вложить в хрустальную урну, привязанную к определённому имени. Когда всё закончилось, Айзек поднял глаза и спокойно объявил:
— С результатом в шестьдесят восемь процентов голосов, новым старшим старостой становится Антон Орлов.
Молчание повисло в воздухе, как звон после удара колокола. Никто не готов был нарушать эту тишину.
Орлов шагнул вперёд и с показной скромностью кивнул, принимая поздравления от ректор Кайзера. Волгина подошла к нему и еле заметно сжала его руку, улыбнувшись уголком губ. Их игра была сыграна. Удачно. Грязно. Точно. Победа.
Я стоял, не двигаясь. Это был удар. Не то чтобы неожиданный — но всё равно болезненный. Как плеть по уже открытым ранам. Но даже в этот момент я знал: я не проиграл. Я просто лишился одного из титулов. А настоящая борьба — только начинается. И впереди их ждет сущий кошмар, которого они не видели никогда в своей гребаной жизни до этого.
Я смотрел, как Орлов уверенно поднимается на ступени помоста. Его глаза скользнули по толпе, потом остановились на мне. Он усмехнулся. Не сказал бы, что нагло, нет. Слишком снисходительно. Как человек, который получил все то, что так давно хотел.
За его спиной стояла Ольга Волгина, величественная, как ледяная статуя, с приподнятым подбородком и блеском триумфа в глазах. У неё получилось. Она сказала, что
