Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин

Во время этой своей поездки Сталин окажется вовлечен и в нашумевшее «дело Вадима». Особоуполномоченный Особого отдела ВЧК В.Л. Лукашев направил на имя Ленина доклад с критикой Кавказского бюро ЦК и лично Орджоникидзе. Ленин поручит расследовать ситуацию Оргбюро ЦК, комиссия которого пришла к выводу, что Кавбюро, оценивая доклад Лукашева, «действовало поспешно, без всякого ознакомления и проверки документов». Подталкивая Ленина к «нужному» варианту решения вопроса в пользу Орджоникидзе, Сталин, как о само собой разумеющемся, телеграфирует в Москву: «Вы должно быть, уже поручили краевой партийной конференции о предании суду Вадима», что, по его мнению, являлось «необходимой мерой для очищения атмосферы от грязи, успокоения партийных работников». В значительной мере благодаря заступничеству Сталина и председательству в комиссии С.М. Кирова, близкого и Сталину, и Орджоникидзе, поледнему удастся отделаться легким испугом. Поддержку Орджоникидзе Сталин будет высказывать едва ли не в каждом случае общения с Москвой. Так, в телеграмме от 26 октября Ленину, он не преминет подчеркнуть: «Несомненно, что Кавбюро и Орджоникидзе вели нашу линию умело» [373].

20 ноября Сталин выезжает из Владикавказа в Москву и продолжит получать от Орджоникидзе многочисленные телеграммы. Одну из них Сталин еще до прибытия в Москву передаст Ленину и попросит того принять решение об ускорении переброски военных подкреплений на Кавказ. Ленин поначалу откажется: «Без созыва Политбюро я не могу дать никакого ответа. Советую вам либо внести тотчас же конкретное предложение и немедленно поставить в Политбюро, либо действовать самому на точном основании имеющихся… полномочий, либо, наконец, ускорить свой приезд в Москву для решения всего кавказского вопроса в целом»[374]. Однако на следующий день 23 ноября он отдаст соответствующие распоряжения Троцкому.

По итогам поездки Сталин сделает 27 ноября на заседании Политбюро доклад «О кавказских делах». Причем его роль и высказанные соображения покажутся настолько значительными, что большевистские вожди решат, что Сталин должен стать одним из тех, кто определяет внешнюю политику на восточном направлении: «Поручить т. Сталину сговориться с т. Чичериным о дополнительных мерах к обеспечению более правильной внешней политики в пограничных с Кавказом государствах…» Было решено «принять по отношению к Грузии, Армении, Турции и Персии максимально примирительную политику, т. е. направленную больше всего к тому, чтобы избежать войны». Главной задачей признавалось «считать охрану Азербайджана и прочное обладание всем Каспийским морем». Сталину будет поручено «всемерно усилить пропаганду, агитацию, развитие комбедов и вообще совстроительство в Азербайджане». Установка на «примирительную политику», однако, не исключала и мер военных — соответствующим ведомствам поручалось «найти способы провозить не менее 8-ми эшелонов войск ежедневно в Баку»[375]. Зачем в таком количестве понадобились войска в Баку, очевидно — большевистское руководство с весны 1920 г. обдумывает перспективы советизации Грузии и Армении, которые начинают осмысливаться, судя по всему, как практическая задача повестки дня. Орджоникидзе, получив 29-го решение Политбюро, тормозящее это дело, в тот же день решает поставить центр перед фактом и в ответ телеграммой на имя Ленина и Сталина сообщает, что армянский ревком «ночью самостоятельно перешел границу и продолжает движение в Делижан, где… будет провозглашена Советская Армения. В связи с решением ЦК не знаю как быть, боюсь, что уже декларировали советскую власть»[376]. Орджоникидзе действовал в этот момент на свой страх и риск автономно от центра, и, судя по всему, поощряемый Сталиным[377]. 1 декабря он сообщит в Москву: «Ревком Армении сегодня должен прибыть в Эривань. Население Эривани восторженно встретило провозглашение Соввласти. Вся армия признала переворот…»[378] На следующий день он продублирует ту же информацию лично Ленину, который в ночь на 3 декабря телеграммой председателя Совнаркома председателю Советского правительства Армении Касьяну поприветствует «освобожденную от гнета империализма трудовую Советскую Армению»[379].

Вслед за Арменией настала очередь Грузии. 8 декабря Орджоникидзе направит телеграмму Сталину, в которой выскажет соображение о том, что задержка советизации Грузии потребует больше сил и жертв. На следующий день он сообщит Сталину о завершении группировки войск на грузинской границе и невозможности держать их долго в состоянии готовности. «Или мы должны отвести части, или двинуться. Твое и Ильича мнение», — обратится он к Сталину. Москва продолжит сомневаться и не даст ответа. 17 декабря Орджоникидзе получит сообщение о решении пленума ЦК «о мирном направлении политики РСФСР на Кавказе». 12 января 1921 г. он получит из Москвы подтверждение этой позиции ЦК[380]. Однако уже на следующий день Сталин существенно скорректирует установки в адрес Орджоникидзе. В своей шифровке он сообщит, что «мы на пути к полному соглашению с турками на основе оставления за нами Батума, Ахалкалаки и Ахалцыха», порекомендует все названные им города, особенно Батум, занимать «совместно с турками», столкновений с которыми следовало избегать[381]. Политбюро лишь 26 января пересмотрит свои подходы. Вторым пунктом постановления будет решено: «Запросить Кавфронт о том, насколько подготовлены наши наличные военные силы на случай немедленной или близкой войны с Грузией и поручить формулировку этого запроса с указанием на крайнее обнагление Грузии комиссии из тт. Троцкого, Чичерина и Сталина»[382]. Как и в случае с Арменией, Орджоникидзе решит действовать самостоятельно, однако теперь уже имея в виду фактическую поддержку, которую он получил со стороны Сталина. В ночь с 11 на 12 февраля грузинские коммунисты начали вооруженное восстание, поддержанное войсками 11-й армии Кавфронта. 14 и 15 февраля Ленин своими посланиями санкционирует эти действия. В телеграмме от 15 числа он предпишет: «Цека рассматривает операции РВС 11, как местную защиту повстанцев нейтральной зоны от грозящего им истребления со стороны белогвардейцев. Считайтесь с этим политическим характером вашей операции во всех ваших публичных выступлениях. Разумеется, мы ожидаем от РВС 11 энергичных и быстрых действий, не останавливающихся перед взятием Тифлиса»[383]. 16 февраля уже Сталин будет наставлять Орджоникидзе о желательности иметь точное «подтверждение об образовании Грузинского ревкома в связи с восстанием в Грузии». Он потребует таже сообщить, приняты ли меры, «чтобы русские командармы, начдивы и комбриги не допускали толкования о нашем походе в Грузию и об открытии военных действий со стороны» РСФСР, «точно и ясно говорили о защите повстанцев местными частями». Все вышесказанное предназначалось «для оповещения Европы»[384]. 25 февраля войска 11-й армии взяли Тифлис, и Грузия была провозглашена советской.

Телеграмма И.В. Сталина Г.К. Орджоникидзе о подготовке соглашения с Турцией