Власть книжного червя. Том 4 - Kazuki Miya
— Леди Эглантина — просто чудо, не так ли? Особенно в той части, когда они исполняют «Я клянусь, что буду молиться вам, боги природы; я буду благодарна вам —»
— Розмайн, может быть, ты пела про себя во время своего импровизированного благословения? — спросил Фердинанд.
— Да. Этот инструмент не записывает и не воспроизводит звук, поэтому я добавила его сама, как смогла. А в чем дело?
Фердинанд потер виски: — Это могло быть бы тем, что вызвало благословение.
— Что могло…?
— Песня кружения веры — что еще? Это часть подношения богам. Песня, которую ты исполнила для Лейденшафта на своем дебюте, также стала благословением. Нет ничего необычного в том, что песня, написанная на древнем языке для богов, привела к такому результату. Это было бы довольно необычно для кого-то другого, но с тобой это происходит на удивление часто.
Услышав, что для кого-то другого то что считалось для меня повседневностью было бы воспринято, как чудо, Сильвестр бросил на Фердинанда крайне встревоженный взгляд.
— Как мы можем удержать её от повторения подобного?
— Не спрашивай у меня такое. То, когда Розмайн почувствует себя обязанной благословить кого-то, не поддается контролю или управлению.
— Я знала, что мне нужно быть осторожной, когда я буду от всего сердца исполнять кружение веры под присмотром моего учителя танцев, но я не думала, что такая простая вещь, как напевание про себя, может привести к благословению… — пробормотала я. — Даже я удивлена.
Все собравшиеся закачали головами от того, насколько оказывается я была еще более ненормальной, чем им казалось.
— Я только что понял, что произошло еще более худшее, чем благословение — Розмайн уже получила свой штаппе, — сказал Фердинанд с гримасой. Я посмотрела на Сильвестра, не уверенная в том, что подразумевалось, только чтобы увидеть, что он был в таком же непонимании как и я. Фердинанд нахмурился еще сильнее.
— Разве ты не помнишь, почему человек впитывает в себя Божественную Волю и создает штаппе?
— Чтобы было проще управлять маной, чтобы молитвы быстрее и легче достигали богов и для божественной защиты… Ах. — Сильвестр остановился на полуслове и склонил голову; похоже, что мой штаппе помогал моим молитвам теперь достигать богов намного легче, чем раньше. — Мы не найдем никаких решений, просто обдумывая ситуацию; нам нужно сначала расставить главные приоритеты.
— Есть ли что-то более важное, чем это? — Спросила я.
— Да. Многие на турнире и церемонии выпуска подходили к нам, спрашивая, с кем помолвлена наша лучшая ученица на своем курсе- святая-законодатель моды. На данный момент нам удалось уклонится от продолжения подобных разговоров, так как все обращавшиеся к нам с
ними были из герцогств более низкого ранга, но нам нужно решить вопрос с твоей помолвкой, прежде чем с нами заведут подобные разговоры герцогства более высокого ранга.
О! Другими словами, я очень популярна среди мальчиков?!
Это был первый раз в моей жизни, когда я оказалась предметом подобного интереса. Но пока я наслаждалась легким головокружением от осознания что происходит, Фердинанд немилосердно ткнул меня пальцем в голову.
— Дура, не радуйся, это все сильно усложняет и для тебя, и для нас. Итак, что ты им сказал, Сильвестр?
— Естественно, я сказал, что у нее есть кое-кто из Эренфеста. Я намекнул, что этой зимой она обручилась с Вилфридом, и сказал, что объявлю о её помолвке на Конференции эрцгерцога.
— Подходящий ответ. Мы не можем позволить, чтобы Розмайн похитили — не только из-за нехватки маны, но и потому, что я не могу представить, что она сможет выжить в другом герцогстве, где ей все время нужно сохранять образ мыслей и поведения высшей аристократки. Она ходячее природное бедствие, которое постоянно грозит сотворить катастрофу, слишком легко поддается влиянию чувств и не обучена способам контроля маны.
— Ходячее природное бедствие? Фердинанд, вы и вправду так считаете?! Это оскорбительно! — Хоть он был прав в перечислении моих недостатков, так что тут не поспоришь, но я могла, по крайней мере, возразить против его выбора слов.
Флоренсия обеспокоенно улыбнулась и покачала головой. — Розмайн, пожалуйста, сосредоточься на том, что здесь и сейчас решается вопрос о твоем браке.
— Ну, меня удочерили из-за моего объема маны, и разве это не изначально предполагалось, что я должна буду вступить в договорной брак, чтобы принести пользу нашему герцогству? Я не против выйти замуж за кого угодно, если мне будет предоставлен полный доступ к его библиотеке.
— Ты заняла точно такую же позицию, как и Ангелика, — сказал Фердинанд. — Как ужасны в этой похожести госпожа и её вассал…
Ух ты. А он прав. Но подождите… Делает ли это меня тоже красавицей не обращающей внимания на свою красоту?
— Знаешь, с точки зрения совместимости по объему маны и управления Розмайн, наилучший выбор здесь это Фердинанд… — принялся размышлять вслух Сильвестр.
— Не глупи, — мгновенно ощетинился Фердинанд.
Я открыла рот, чтобы сказать: “Вам так не хотелось брать меня замуж?”, Но затем быстро проглотила свои слова; у Фердинанда было такое смертельно серьезное выражение лица, что при взгляде на него становилось почти что страшно.
— Это исключило бы возможность того, что твои дети смогут занять должность эрцгерцога, — обратился он к Сильвестру. — Это не то, насчет чего можно шутки шутить.
— Что вы имеете в виду?
Фердинанд вздохнул: — В настоящее время в Эренфесте пять человек считаются кандидатами на место эрцгерцога.
— Ммм… А это Вилфрид, Шарлотта и Мельхиор, так как они дети Сильвестра… А потом я, как его приемная дочь, и вы, как сын бывшего эрцгерцога, верно?
— Правильно. Если считать всех кто имеет право на престол, Бонифаций также является кандидатом, но, учитывая его преклонный возраст, дворянство герцогства не воспринимает его в качестве кандидата.
О да, дедушка
