Долгорукий. Суетолог Всея Руси. Том 2 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
…когда смог немного развеялся, все увидели лишь огромный молот, чья ударная часть погрузилась в потрескавшийся асфальт на полметра…
— Та-дам! — клон сделал эффектный жест руками, словно фокусник, — Он испарился…
— Должен был испариться молоток, — бросила ему Настя. Она вела себя так спокойно, как будто ничего существенного не произошло, — Ты всё перепутал.
— Ах-х-х… — клоун в ужасе схватился за голову, — Экий неловкий момент! Нет мне прощения…
Он бросил взгляд в сторону княжен и Пушкина. Князь беседовал с Милой, оба не проявляли к клоуну вообще никакого интереса. Словно он был пустым местом.
Охранники стояли поодаль, настороженно наблюдали за происходящим. Вмешиваться не торопились. Но они при этом выглядели спокойно и уверенно. Словно знали — когда здесь князь Пушкин, проблема уже решена.
Не знаю, почему они так уверены в князе. Особенно когда он ничего не делает. Но я решу проблему по-своему.
Я, разумеется, уже стоял у клоуна за спиной. Протянув руку, я постучал его пальцем по плечу.
Он резко обернулся, его челюсть отвисла. А потом и вовсе выпала изо рта, оказавшись вставной заводной челюстью и моторчиком. Подпрыгивая и брякая, она поскакала прочь по асфальту.
Глаза клоуна выскочили из орбит, увеличились в размерах и уставились на меня почти впритык.
Я ударил кулаком, монстр упал. Я молча отряхнул ладони.
— Не люблю кривляк.
От удара на теле клоуна появились трещины. Он начал хрустеть и ломаться, словно яичная скорлупа или что-то вроде того. Я быстро понял — всё его тело было сделано из некого прочного, но гибкого материала, немного похожего на папье-маше. После моего удара оно начало стремительно разрушаться, покрываться трещинами, словно запустилась некая цепная реакция.
— А я думал, у меня шутки плохие… — растерянно произнес клоун напоследок. Его лицо посерело, отделилось от головы, словно маска. После чего провалилось куда-то внутрь черепа. Глаза, ранее выпавшие из орбит, застыли и стали неживыми, как у статуи.
В целом, его тело оказалось чем-то вроде каркаса или даже костюма, набитого яркими конфетти. Они вываливались из трещин и дыр в его теле большими горстями. Никакой крови, никаких внутренностей — ничего, что обычно бывает внутри живых организмов.
— Как и ожидалось от князя Пушкина, — уверенно произнес начальник охраны, — Против его силы не устоит ни одна Аномалия.
Я покосился на него. Кому-то надо проверить зрение?
Грудь и живот клоуна рассыпались прахом, смешиваясь с горами разноцветных и сверкающих конфетти. Мне показалось, что я заметил в этих блестящих массах движение.
Да, так и было. Я услышал слабый, приглушенный стон, как будто он доносился из-под земли. Из под осыпающихся конфетти внезапно показалась человеческая рука в красной перчатке.
— Помогите… — услышал я слабый голос. Женский. Голос показался мне знакомым.
— Там кто-то есть! — обеспокоенно воскликнул Пушкин, отвернувшись от Милы. Большая часть синяков на теле девушки уже исчезло, отец залечил их своей силой.
Мила выглядела немного недовольной — кажется, пристальное внимание и забота родителя ее скорее раздражало.
Пушкин подбежал к телу клоуна. Вместе мы начали разгребать горы конфетти, стараясь достать того, кого они скрывали. К нам присоединилось несколько охранников парка.
Мила и Настя снова начали кидать друг на друга уничижительные взгляды и пинаться, стоило князю Пушкину отвернуться. Но я был уверен — при малейшей опасности быть застигнутыми, они тут же примут самые невинные позы.
Довольно быстро мы достали ее — девушку в костюме клоуна… ну или скомороха, если по местному.
Это была Лика — та самая мастерица горловых техник. По завязыванию шариков, да. Сейчас она выглядела довольно бледной и находилась без сознания. Но я не заметил на ее теле ни ран, ни синяков.
— Чёртов монстр, — Пушкин стиснул зубы, проверяя пульс у девушки, — Проглотил бедняжку… Страшно подумать, что ей довелось пережить. Ну слава богу, вы вовремя ее достали, князь, пока не случилось страшное.
Я молча наблюдал за его манипуляциями, периодически поглядывая на Лику. Она была одета в тоже самое черно-красное трико, в котором я её видел в последний раз. Они тоже выглядело целым.
Проглотил, не пережевывая, видимо. Либо же…
За моей спиной раздался вскрик. После чего раздался звук упавшего тела. Я резко обернулся. Княжна Милослава лежала на земле, запрокинув голову. Из-под ее век выбивался слабый красный свет. Настя, сидевшая рядом, с растерянным видом смотрела на неё.
Княжна Милослава… внезапно потеряла сознание.
* * *
Мила медленно приходила в себя. Веки дрогнули, и она с трудом разлепила глаза.
Перед ней предстало совершенно незнакомое, пугающее место. Княжна лежала на холодном каменном полу в огромном подземном зале. Стены и своды терялись во мраке. Лишь кое-где виднелись островки света от факелов, укреплённых в кольцах на стенах. Их мерцающее пламя едва разгоняло кромешную тьму, отбрасывая причудливые тени. Воздух здесь был спёртым и тяжёлым, казалось, его можно потрогать рукой.
Мила осторожно приподнялась, озираясь по сторонам. Где это она? Как сюда попала? Почему здесь так мрачно и зловеще?
— Кир? Папа? — неуверенно позвала она, — Кто-нибудь…
Но голос бесследно растворился во мраке. Ни единого отклика. Только далёкое эхо донесло до неё обрывки звуков.
Девушка поёжилась — здесь стоял неестественный холод, пробирающий до костей. Она инстинктивно обхватила себя руками, пытаясь согреться.
Тут она заметила, что её платье цело и невредимо. Никаких следов недавней схватки с Настёй.
— Что за чертовщина… — пробормотала княжна. В ответ — лишь зловещий шёпот эха, доносимый из непроглядной темноты. Пугающая атмосфера давила на неё, заставляя сердце тревожно замирать.
Вдруг что-то зашуршало слева от неё во мраке. Мила резко развернулась на звук, выставив руку с зажатой в ней сферой духовной силы. Готовая в любой момент атаковать…
Но из темноты показались лишь огромные прутья, от пола до потолка. Они двигались, словно зачарованные, но не отдалялись друг от друга больше, чем на определенное расстояние. Они медленно выплывали один за другим, складываясь в гигантскую клетку. За ними клубилась непроглядная чернота, которая словно обрела плотность и вес.
Мила замерла, глядя на эту картину. Что-то таилось там, в этой тьме. Что-то злое и опасное… Она ощущала на себе чей-то тяжёлый, полный ненависти взгляд.
И в следующий миг из черноты на неё в упор уставились два огромных алых
