Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

с указанием числа, до которого их должно хватить, и т. п. Брежнев вплоть до последних дней своей жизни тщательно фиксирует все свои звонки, связанные с информацией о снотворном и прибытии «пакетов» с таблетками: «Говорил с Чазовым Е.И. и о Подгорном, и о снотворном» (27 февраля 1978 г.); «Говорил с Чазовым – о снотворных» (13 марта 1978 г.); «Разговаривал с Черненко о снотворном» (27 декабря 1978 г.); «Приезжал т. Черненко – деньги и снотворное» (23 января 1979 г.); «Говорил с Андроповым тоже и лекарство. Цвигун Семен Кузьмич – принес» (15 мая 1979 г.); «Цвигун Семен Кузьмич. Андропов Ю.В. Чазов Е. Ив. – 10» (6 июня 1979 г.); «Говорил с Чазовым, на следующей неделе пришлет» (24 июля 1979 г.); «Разговаривал с Андроповым – сегодня – пакет» (28 июля 1979 г.); «Получил от Чазова – 8 штук» (21 августа 1979 г.); «Получил от Черненко ~~~» (29 ноября 1979 г.); «Переговорил с Андроповым Ю.В. – получил» (3 декабря 1979 г.); «Говорил с С.К. Цвигуном – 4 штуки» (13 февраля 1980 г.); «Нарезал [таблетки] по 20ое включительно» (17 ноября 1981 г.); «Цвигун С.К. – 19го пакет» (17 декабря 1981 г.); «Получил желтенькие по 28 включительно» (19 декабря 1981 г.); «Получил от Ю.В. – желтенькие» (25 января 1982 г.) [1484].

Л.И. Брежнев в вагоне поезда перед отъездом в Баку для участия в торжествах, посвященных вручению городу ордена Ленина

Москва, 18 сентября 1978

Фотографы В. Мусаэльян, В. Кошевой

[РГАКФД]

«Парадом командует сам Брежнев…»

К концу своей жизни Брежнев поменял свой распорядок дня. Так, если раньше в начале нового года он находился на даче около двух недель, то начиная с 1977 г. он уже с 3 января был в Кремле. Складывается впечатление, что он понимал, как мало времени ему осталось жить, и пытался успеть «оставить свой след». В 1979 г. он так же приступил к работе уже 3 января, а 9 января принял американских журналистов и ответил «на ряд вопросов, поставленных редакцией журнала “Тайм”».

19 января 1979 г. «Тайм» опубликовал репортаж об этой встрече, где в том числе давалась оценка состояния здоровья и дееспособности Брежнева: «…едва ли можно лучше высказать эту мысль: “Парадом командует сам Брежнев”. Нельзя отрицать, что в былые дни сверкающий черный “Зил” советского президента проносился по средней резервной полосе Кутузовского проспекта в направлении Кремля ежедневно ровно в 8 часов утра, а сейчас он обычно проезжает после 10. Брежнев спит дольше и больше отдыхает. Его внимания уже не хватает на длительные отрезки времени. Вместо вступления в политические дискуссии экспромтом, как он любил это в свое время делать, он встречает важных политических гостей речами и тостами, которые зачитывает по заранее для него подготовленной бумажке. Его былой пыл в значительной мере угас. <…> Здесь, в Москве, все еще в значительной мере сохраняется эра Брежнева, и он всем показывает, что намерен сохранять эти порядки и впредь. Брежнев все еще обладает достаточной силой воли и энергией, чтобы выполнять все те утомительные обязанности, которые лежат на руководителях стран <…> Иногда задаются вопросом, почему он не оставит свои посты добровольно со всеми полагающимися почестями или почему его не заменит более молодой и здоровый человек. Одно из объяснений, видимо, кроется в том, что Брежнев пользуется подлинной популярностью в огромном аппарате коммунистической партии. Он – выдающийся политический деятель, способный администратор и уважаемый руководитель мировой державы. <…> С точки зрения позиций в партии, он – центрист, и поэтому Брежнев пользуется поддержкой всех группировок в аппарате. <…> Брежнев ответил и на письменные, и на устные вопросы. Сколько бы вы ни слушали его голос по советскому телевидению, вам все равно мучительно трудно, сидя перед ним, выслушивать невнятно и с трудом выговариваемые им слова. Но по ходу беседы Брежнев все больше разговаривался: он начал выговаривать слова быстрее и четче, его жесты стали тверже, глаза засветились. И уж во всяком случае процесс мышления в его голове никак нельзя назвать замедленным, а ореол власти вокруг него ощущался почти зримо»[1485].

В 1979 г. Брежнев впервые провел зимний отпуск (11–17 января) за пределами СССР – в Болгарии. Погода ему не понравилась, и из Болгарии он улетел в Сочи, где температура в январе составляла 10 градусов тепла. Пробыв всего два дня на черноморском курорте, Брежнев вернулся в Москву. Причин было несколько – проведение заседания Политбюро, московская городская партконференция и болезнь жены, попавшей в больницу. 2 февраля Брежнев вернулся в Сочи, где пробыл еще три недели, до 22 февраля. В зимнем отпуске почту он не получал, никому не звонил.

В целом 1979 г. характеризовался минимумом встреч, приемов и телефонных звонков. Брежнев регулярно посещал поликлинику на Грановского, встречался только с особо избранными гостями, такими как американские сенаторы, Рауль Кастро, Э. Герек, Жискар д’Эстен, вел заседания Политбюро, которые в этом году, как правило, заканчивались личным вручением Брежневым правительственных наград своим соратникам.

27 марта 1979 г. Брежнев утром выехал в поликлинику, а оттуда был переведен в больницу, где пролежал больше месяца, до 2 мая. Здоровье позволяло ему не только «работать над документами» вместе с Г.А. Дорошиной, выезжать регулярно домой, в Заречье, переговариваться по телефону с К.У. Черненко (даже навестить его в здании ЦК КПСС 16.04), но и посещать хоккейные матчи в Лужниках (14, 15, 17, 18, 20, 21, 22, 23, 25 апреля). Так, утром 17 апреля Брежнев прибыл в Кремль, переговорил с Черненко и Дорошиной, в течение 50 минут поучаствовал в работе пленума ЦК КПСС, не принял ни одного из региональных партийных лидеров, зато успел побывать на хоккее в Лужниках[1486]. На следующий день генсек показался народу на «утреннем и вечернем» заседании сессии Верховного Совета СССР. 19 апреля провел заседание Политбюро, 20 апреля успел приехать из больницы на заседание Президиума Верховного Совета, с 12:15 до 19:15 полежать в больнице и к вечеру поболеть на чемпионате мира и Европы по хоккею в Лужниках. 29 апреля из больницы генсек съездил на вечернее представление «Земля чудес» в цирк на Ленинских горах. 1 мая Брежнев приехал из больницы на два часа, чтобы поприветствовать с трибуны Мавзолея праздничную первомайскую демонстрацию.

С 30 мая по 1 июня 1979 г. Брежнев был «с официальным дружественным визитом» в Венгрии, 15–18 июня провел в Вене переговоры с Д. Картером. «Встреча в Вене, если говорить о содержании состоявшихся там бесед “на высшем уровне”, была в значительной степени формальной, – отмечал Александров-Агентов. – Брежнев уже был не в состоянии вести активные переговоры, отрываться от заранее заготовленных шпаргалок. Тем не менее главное было сделано: важнейший