Щегол 1-11 - Василий Горъ
— Второй дирижабль к вылету готовят? — «на всякий случай» спросил я, выслушал утвердительный ответ, «немного поколебался» и озвучил «принятое решение»: — Мы все равно вылетим, как только сможем: бардак в армии, увы, неискореним, а мотивирующие зуботычины здорово экономят время…
Воронецкая поблагодарила за понимание и отключилась. А я, оглядев притихших эмпаток, уставился на младшую, почувствовавшую напряжение в моих эмоциях и переключившуюся в боевой режим:
— Валь, мы отправляемся в Авачинское Пятно. На поиски дирижабля ИВП, не вернувшегося из патрулирования. Ты с нами, или как?
— С вами.
— Тогда беги переодеваться в рейдовую одежду. И настраивайся на игру: в этой поисковой операции будет достаточно много странностей, но твое дело — «зеркалить» мои реакции, не показывать удивления, «жить» в чувствах окружающих и докладывать о тех, чьи эмоции не соответствуют поведению. Справишься?
— Да.
— Тогда вперед! — скомандовал я, подождал, пока девчонка выбежит в коридор, с намеком отвел в сторону левый локоть и повел вцепившуюся в него Настену к «Калитке».
Пока шли, подключился к семейному каналу ТМГ и отдал Ире несколько распоряжений. Поэтому, добравшись до палаты Злобной Мелочи, ничуть не удивился, обнаружив рядом с кроватью Ксению Станиславовну, прикипел взглядом к личику Максаковой, уже избавленному от заживляющей «пены», и услышал доклад целительницы:
— Вернется в сознание через полторы-две минуты.
— Спасибо. Дальше мы сами. А вы готовьте носилки…
Ушла. А я помог Насте опуститься в единственное кресло, сел в изножье кровати и на какое-то время потерялся в «прозрении». Но стоило «силуэту» второй названой сестренки засиять, приложил ее бодрячком, уставился в глаза и огорошил коротенькой просьбой:
— Лиз, мне очень-очень нужна твоя помощь.
— Витя, Таня и Вика выжили? — одновременно со мной спросила она, выслушала односложный ответ, облегченно расслабила напрягшиеся, было, плечи и криво усмехнулась: — Игнат, я должна тебе по гроб жизни. Поэтому ты говоришь — а я делаю. Все, что потребуется. Без каких-либо исключений…
…Наш транспортник вышел на посадочную глиссаду в двадцать один пятьдесят две. Я прислушался к ровному гулу движков, покосился на таймер обратного отсчета, появившийся в левом нижнем углу модуля дополненной реальности, приложил себя бодрячком, задвинул куда подальше появившийся мандраж и дал команду активировать «Барьеры». Да, перестраховывался, так как Дайна, рулившая процессом, уже врубила аж два «ПНВВ» — на самолете и на кроссовере — но накрывать медным тазом всю Стаю как-то не хотелось, вот я и дал волю проснувшейся паранойе.
Воевал с собой большую часть снижения. А после того, как дотянулся прозрением до «силуэтов» в казарме ИВП, вообще затаил дыхание. Увы, не зря: через секунду после обнуления таймера и через полторы после касания ВПП «Антей» подбросило вверх от чудовищного сдвоенного удара снизу, а абсолютно все изображения на картинках с микрокамер, предусмотрительно закрепленных на его корпусе, затянуло ярко-оранжевым пламенем!
Да, в реальности оно бушевало от силы пару-тройку секунд. Но под максимально глубоким разгоном восприятия эти мгновения показались вечностью. Равно, как основательно напрягло и «бесконечное» «падение» борта к изуродованной взлетно-посадочной полосе. Слава богу, в какой-то момент инерция все-таки переместила нас к целому участку бетонки, шасси приняло на себя вес ни разу не легкого транспортника, а пилоты, охреневшие от нежданчика, взяли себя в руки и переключили двигатели на реверс.
Вторая пара мощнейших СВУ, рванувших ближе к середине ВПП, нам тоже не навредила. Но кто-то из летунов сделал напрашивавшийся вывод и в какой-то момент увел «Антей» не на рулежку, а на траву. А потом командир экипажа оживил бортовое радио и поблагодарил нас, Беркутовых-Туманных, за спасение жизней его парней.
Ответить я, естественно, не смог. А ждать прибытия борттехника был не готов. Поэтому опустил правое переднее стекло и серией жестов попросил опустить рампу.
Задавать дурацкие вопросы типа «Что, прямо на ходу?» или предлагать подождать остановки пилоты и не подумали. Так что буквально секунд через тридцать-тридцать пять Кукла врубила задний ход, в хорошем темпе выкатила «Буран» на траву, искрящуюся капельками вечерней росы, и погнала к штабу военной части. А я, в кои-то веки изображавший пассажира, кинул взгляд в зеркало заднего вида, убедился в том, что и Стая, и Валя в полном порядке, удовлетворенно кивнул и набрал Воронецкую.
Императрица приняла вызов практически сразу и собралась, было, что-то сообщить, но я ее загрузил по полной программе:
— Людмила Евгеньевна, наш «Антей» попытались взорвать. Мы — целы. Борт — тоже. А взлетно-посадочной полосы, можно сказать, что и нет: на юго-восточном конце появился котлован диаметром метров восемьдесят-девяносто, а в центре — под сотню. Если эта акция — комплексная и хоть как-то связана с пропажей дирижабля, то вам надо разворачиваться и лететь в Новомосковск. Только приземляться не в «Липках», а на аэродроме, который такие борта в принципе не принимает!
— Вы ведь сейчас не шутите, верно? — спросила она еще до того, как я договорил. Видимо, переварив озвученные цифры.
— К сожалению, нет.
— Тогда как вы выжили?
— Поддались требованиям паранойи и присобачили на наш транспортник экспериментальный артефактный комплекс. Кстати, я скоро отключусь — мы подъезжаем к штабу части и вот-вот начнем злобствовать.
— Злобствуйте по самой верхней планке и считайте, что у вас уже есть все необходимые полномочия! — потребовала она, сделала небольшую паузу и затараторила: — В Новомосковск я не вернусь: мое возвращение логично, а значит, просчитано. Так что сяду в Броварах. Второй дирижабль тоже может оказаться с сюрпризом, поэтому Володя поднимет по тревоге и отправит к вам саперов из инженерной части, базирующейся под Шульгино, и дознавателей, артефакторов и оперативников из ИСБ Александрова. И еще: забудьте о слове «гуманизм»: нам нужна информация о заказчиках. Добудьте ее, пожалуйста. Любой ценой…
…Кортеж из трех «Эскортов» проехал через КПП «Степи» в три десять ночи, а еще минуты через три-четыре остановился рядом с нашим «Бураном». Я в это время рвал жилы некогда Князю, а ныне простецу, пытавшемуся дать деру после неудачной попытки нас взорвать, но не потянувшему ни против прозрения, ни против полета, ни против Оли с Полей, ни против БИУС-а, выводившего в режиме реального времени на шлемы «охотниц» пеленг на коммуникатор этого уродца, поэтому к автомобилям даже не повернулся. Впрочем, как только Воронецкая нарисовалась слева-сзади, приподнял голову «языка», повернул лицом к Императрице и ничуть не удивился, услышав гневный выдох:
— Мирон⁈ Ах, ты паскуда!!!
Мгновением позже в культю правой руки господина
