Щегол 1-11 - Василий Горъ
Дайна, заметившая этот прорыв, тоже не осталась безучастной — ехидно назвала артефакторшу преподавательницей от бога, а потом подколола меня, заявив, что настолько талантливых девочек надо холить и лелеять круглые сутки. Иначе они зачахнут от недостатка любви и нежности, разочаруются в своем мужчине и свалят к кому-нибудь еще.
Впрочем, этот монолог был озвучен в мой персональный канал ТМГ, так что я пропустил его мимо ушей и дал команду возвращаться к тренировочной заимке. А через пару минут, первым «взбежав» по скальной тропе, вломился в коридор, дошел до зала для медитаций, выслушал коротенький доклад Светы, поймал счастливый взгляд ее ученицы и улыбнулся:
— Умницы! Я вами горжусь…
Не знаю, с чего младшенькую переключило в игривый режим, но она добавила в голос сексуальной хрипотцы и поинтересовалась, как я собираюсь их поощрить.
Я пребывал в прекраснейшем настроении, поэтому провел пальцем по ее шее и перешел на эротичный шепот:
— Во время ужина поощрю мелочь. Ибо заслужила. А ближе к полуночи телепортируюсь в Бухту… дождусь вас… раздену… до купальников соответствующим приказом и порадую заплывом к твоей любимой ракушке!
Глаза главной вредины семьи затянуло мечтательной поволокой, а Настя немного поколебалась и попросила объяснить технологию перемещения в место, в котором нет ни одного человека, посвященного в эту тайну Стаи.
— Человека — нет. Зато есть Одаренная змея, использующаяся в качестве «якоря»! — сыто мурлыкнула младшенькая и переключилась на обсуждение далеко идущих планов. Так что Ульяна, нарисовавшаяся в дверном проеме, не услышала ничего конфиденциального: — … уговорю Игната поставить твоему брату «базу» рукопашки, и тогда Саша начнет нормально прогрессировать и в ней.
Боевая Горничная дослушала ее монолог, согласно кивнула, поймала мой взгляд и спросила, нужно ли выставлять часовых на эту ночь.
Я утвердительно кивнул:
— Да: часа через три я заберу Стаю, пробегусь по соседним долинам и вырежу все зверье выше третьего Кошмарного ранга. Чтобы вы с завтрашнего дня начали нормальные тренировки.
Она кивнула в знак того, что все поняла, а потом озадачила:
— Игнат Данилович, найдите нам, пожалуйста, к следующему рейду место под тренировочную заимку в третьем или четвертом круге! Мы потянем. Без вариантов. Даже с балластом…
…Зверье, которое могло устроить второму отделению похохотать, мы вынесли на самом деле — положили старого медведя-«пятерку», явившегося в «полторашку» доживать последние дни,
стаю волков преимущественно пятого ранга и росомаху-«четверку», вплотную приблизившуюся к прорыву. Увы, их туши «разбирали» по старинке, упаковывали ядра, энергетические узлы и шкуры в полиэтиленовые пакеты, загружали в пространственные карманы и снова поднимались в воздух. А в два с минутами ночи, «добив» второй виток охотничьей спирали, сочли свой долг перед родней выполненным и по очереди телепортировались в Бухту.
Настя, одуревшая от самостоятельного перемещения на такое безумное расстояние, пребывала в состоянии эйфории, но наверняка контролировала наш эмофон, поэтому я сформулировал «боевой приказ» с учетом ее навыков:
— Дуйте переодеваться: к тому времени, как вы спуститесь на первый этаж, на камеры поселка будет подана закольцованная картинка…
Дунули. Я и мои супруги — ко мне, а Полинка утащила эмпатку к себе. Я немного потупил. Вроде как, потратив порядка пяти минут на создание этих самых «закольцованных» картинок. Поэтому вышел на пляж последним и наткнулся взглядом на Настену, стоявшую вполоборота ко мне и смотревшую в сторону коттеджа Воронецких.
Залюбовался, так как и лицо, и фигурка были в моем вкусе. А через несколько мгновений услышал спокойный голос Ольги:
— Да, она у нас редкая красотка…
— Ну, так кто выбирал⁈ — гордо поинтересовалась младшенькая, затем переместилась ко мне и поцеловала в щеку.
Эмпатка не один и не два раза отрывалась с нами в подобном ключе, но почему-то покраснела. А через несколько мгновений прислушалась к нашим эмоциям, на миг ушла в себя и… начала дурить — гордо вскинула голову, развернула плечи, втянула и без того плоский живот, облизала губки и задала правильный вопрос:
— Раз я — Птица из Стаи Черного Беркута, значит, Лучшая, верно?
— «Мы — Птицы из Стаи» и «Лучшие»! А в остальном верно… — сварливо уточнила Света, переместилась к ней рывком и шлепнула по заднице. Благо, разница в пять рангов позволяла игнорировать и кольчугу, и марево. Потом увернулась от захвата, авторитетно заявила, что задница чертовски хороша, и унеслась к воде.
Эмпатка рванула следом и… начала транслировать нам свои эмоции. Да, в личный ад не загоняла, но нам хватило и «обычной дозы» жажды буйного веселья. Нет, первые минуты полторы особо не дурили, так как понимали, что можем крупно попасть. Зато после того, как побили все рекорды по подготовке к погружению, ушли на глубину и отплыли от берега метров на двести с гаком, напрочь отпустили тормоза — играли в подводную лапту, воевали по правилам «Каждый за себя» и «Все против меня», плавали наперегонки, гонялись за морской живностью и грызлись. Не на жизнь, а на смерть. Благо, не забыли организовать конференцсвязь. В итоге за каких-то минут тридцать-тридцать пять нахохотались до колик в животе и страшно проголодались.
Я предложил вернуться в коттедж и умять какой-нибудь особо вкусный тортик из стратегических запасов девчат, но младшенькая заявила, что этот вариант продолжения безбашенного отрыва за душу не цепляет, и придумала альтернативный — опустилась на дно, достала из пространственного кармана самый большой полиэтиленовый пакет для добычи, присобачила к своему буксировщику, наполнила воздухом и заявила, что мы, Беркутовы-Туманные, настолько круты, что уминаем вкусняшки, даже находясь на морском дне!
В этот «воздушный колокол» было сложно «заглянуть» даже вдвоем, но идея была реализована — девчата съели по эклеру, а я уничтожил бутерброд с ветчиной. Потом мы с чувством выполненного долга сдули пакет, ушли вниз, разлеглись на песке, и Света ехидно поинтересовалась у Настены, как ей понравилось мое поощрение.
Эмпатка, устроившаяся рядом с Полинкой, шарахнула нас ощущением полного и всеобъемлющего счастья, нехотя отменила трансляцию и радостно замурлыкала:
— Впрочем, посвящение в Ведьмы свело с ума намного сильнее — мне до сих пор, бывает, снится Самое Первое «Падение», и я сначала верещу на все Пятно, а потом просыпаюсь, плавясь от запредельного удовольствия. Но то удовольствие было буйным. Это — дурашливое. А следующие, вне всякого сомнения, будут какими-нибудь другими. Поэтому меня рвут на части два взаимоисключающих чувства: с одной стороны, я хочу остановить мгновение и наслаждаться им целую вечность, а с другой
