Катана - Кирилл Васильевич Кудряшов

* * *

Боль пульсировала в голове, словно огненный шар. Челюсть нестерпимо саднило, и даже малейшее движение пересохшим языком вызывало новый приступ адской боли во всей нижней части лица. Однако, сознание постепенно возвращалось к Денису — он был уже в состоянии открыть глаза, но боялся сделать это… Перед его мысленным взором отчетливо стоял чужак в окровавленной рубашке, разрубающий Димку практически надвое! И это был не сон, не ночной кошмар — сломанная челюсть красноречиво говорила об этом. Он боялся открыть глаза и увидеть занесенный над его головой меч.

Его обволакивали звуки леса. Где-то неподалеку расчирикалась какая-то малая птаха, над головой шумели ветви громадных сосен, а совсем рядом какой-то крупный зверь шумно пил воду… Но нигде, на три километра вокруг не было ничего похожего на водопой! Нигде, на пять километров вокруг просто не могло быть ни единого мало-мальски крупного зверя (на востоке примерно на этом расстоянии начинался зоопарк)!

Преодолев сковывавший его страх Денис решился, наконец, открыть глаза, и тут же пожалел об этом, так как от увиденного волосы на его голове не просто встали дыбом, а, казалось, хотели покинуть ее, чтобы уползти подальше от этого ужасного места. Его голова была чуть склонена налево, так что вид на кровавый пир открывался ему во всей красе — вокруг лежали тела его «рыцарей», не переживших этот кошмарный поход, причем головы троих из них, включая и Димкину, лежали отдельно от тел. В десяти шагах от него над обезглавленным телом склонился темный силуэт, состоявший, казалось, из густых клубов дыма… Невысокий, худой человек (если, конечно, это нечто, не касавшееся ногами земли можно было назвать человеком) сидел (висел, парил) спиной к нему, так что Денис не мог видеть во всех деталях как он медленно, смакуя каждую капельку, высасывал кровь из разорванного горла мертвого тела, но слыша отвратительные чмокающие звуки, которые издавало это существо, вполне мог вообразить себе эту картину.

Серое нечто, похожее на человеческую тень, отбрасываемую в пасмурную погоду, когда солнечным лучам все труднее и труднее проходить сквозь слой туч, отчего все вокруг, а не только тени, кажется размытым. В некоторых местах это существо просвечивало насквозь, но с каждой каплей выпитой крови оно становилось все темнее и темнее, высасывая из человека энергию. Прямо на глазах тень превращалась в нечто объемное, напоминающее очертаниями человека.

Оно оторвалось от своего занятия и обернулось, должно быть, почувствовав на себе взгляд Дениса, который едва уловив это движение в ужасе закрыл глаза, молясь о том, чтобы все происходящее оказалось всего лишь сном. Жутким, реалистичным, но сном!…

Черта с два!

— Этот еще жив! — голос этого существа, напоминавший скрежет несмазанной уключины лодки, был еще страшнее, чем его вид, — Убей его!..

* * *

Ни один мускул не дрогнул на лице Аксона. В голове не промелькнуло ни единой мысли — он вообще разучился рассуждать и мыслить. Он чувствовал лишь приятное тепло и силу, разливавшиеся по телу от рукояти катаны, он видел лишь отблески солнечного света на блестящей поверхности лезвия. Без колебаний он сделал три шага в направлении жертвы и занес меч для удара. Человек лежал неподвижно, словно ожидая своей участи и осознавая, что от смерти, представшей перед ним в лице бывшего офицера, а ныне — уголовника-медвежатника по прозвищу Аксон… Меч опустился.

— Отойди! — проскрипело существо, алчно глядя на брызжущую фонтаном из рассеченного горла кровь, и Аксон подчинился без колебаний и размышлений. Отошел в сторону и стал протирать лезвие катаны ожидая нового приказа, ведь на траве лежали еще два мертвых тела…

Глава 3

— А который час? — спросила Лена.

— Счастливые часов не наблюдают, — тут же отозвалась Ольга, — Но в виду того, что вы с Костиком еще не смирились с тем, что вы теперь пленники этого леса и этой игры, отвечаю: судя по солнцу — приблизительно около четырех.

Лена многозначительно промолчала. Ей, без сомнения, нравились эти люди, нравилась даже игра, хоть она и не понимала ее смысла и правил, но пленником Игры она себя действительно не ощущала, да и не собиралась им становиться. Да, новые люди, новые ощущения, но всему же должен быть предел — перебесились, пора бы и честь знать! Но нет, в планы ролевиков входило провести здесь, как минимум, еще двое суток, и что ей больше всего не нравилось, так это то, что и Костя, пожалуй, собирался примкнуть к ним. Она по прежнему не видела в нем своего парня (да и вообще, пара ли ей, ФМШатнице, какой-то бесшабашный ловелас-танатолог), но все же чисто женский рефлекс единоличницы давал о себе знать, особенно в те моменты, когда он с особым уж интересом вслушивался в Ольгин рассказ о том, что из себя представляет эта игра и ролевики вообще. Да и вообще, вечерело — пора бы уже и домой собираться…

— Нет, народ мы очень мирный, — щебетала Ольга, — Никаких пикетов, шествий и так далее, к политике никакого отношения не имеем. Все, что нам нужно — это солидных размеров клочок земли несколько раз за лето, для такой, вот, игры. Вам, наверное, сейчас кажется, что нас тут, я извиняюсь, дохрена, но эта игра — еще маленькая. Вот человек пятьсот — это уже действительно дохрена. Тогда в Заельцовском бору уже не развернешься — мы вообще здесь в первый раз, обычно предпочитаем более открытые пространства, чтоб мечами за деревья не задевать, но в этот раз решили попробовать. Ан нет, ничего плохого. Только, вот, получается одна большая игра в прятки — за весь день, насколько я знаю, ни единого большого сражения! Но, в общем то, и такое бывает — на большую битву собираемся к концу игрушки, и уж тогда — земля дрожит!..

— А лишнего меча у вас ни у кого нет? — с надеждой спросил Костя, проигнорировав Ленин укоризненный взгляд.

— В лагере наверняка найдется. Ну, на великолепное нечто особо не надейся, а вот симпатичный деревянный для тебя подыщем.

— Браво! — вмешался в разговор Сашка, все это время с задумчивым видом шествовавший рядом, закинув на плечо свой непомерно огромный меч, — Нашего полку, как я погляжу прибыло.

Лена метнула на него грозный взгляд — это что же, домой ей придется возвращаться в гордом одиночестве?

— Да сам еще не знаю… — с сомнением взглянув на Лену ответил