На золотом крыльце 2 - Евгений Адгурович Капба
Если бы дело было только в физике — я бы давно слетел с ее шеи. Но я крепко прижимал свою одежду и обувь телекинезом к влажной коже амфибии, да и лягушкино волшебство работало — я не получал контузию каждый раз, когда она приземлялась.
— … совратила эльдара, — призналась Елена в причинах, побудивших друидку с Инис Мона проклясть ее. — У них там все серьезно — никаких шуры-муры, один брак на всю жизнь! А мужик красивый был, сил никаких не хватит! Я месяц потратила, подбирая рецепт — ну, и совратила. И ладно бы там — небо в алмазах и искры из глаз, так нет — бревно-бревном в постели оказался. А она, соответственно, это почуяла — уж не знаю, как. И отомстила. Ее там на островах за такое по головке не погладили, это точно. Но мне от того не легче, сам понимаешь. ПРЫГ!!!
Она говорила всякий раз, когда мы приземлялись, и от ее рассказов о мужиках у меня уже вяли уши. Никогда бы не подумал, что на свете водятся женщины, которые гораздо более озабоченные, чем мужчины! У нас как: " — Целовались? — Ага! — Красавчик!" А у нее…
— … вот такой чуть изогнутый, как обувная игла, длинный и тонкий. Ну, не как игла тонкий, а как средний палец у обычного человека. Я не знаю, у всех эльфов или не у всех, может только у него, но… ПРЫГ!
— … ничего не три штуки, а два, но и те, как я поняла, толком не работают. Может, дело в рецептуре, может — в большой любви его к своей друидке. Хотя не было там никакой любви, на человека, который вправду любит и к своей половинке привязан, оно не подействует. Проблюется и… ПРЫГ!
— … я блевала, а он мне волосы держал. И трахался восхитительно! Вот это был мужик, не то что эльдарчик малахольный, но ему, наверное, сейчас лет сто уже! Если не помер, конечно. ПРЫГ!
Я уже мечтал поскорее начать сражение с десятками змеенышей, потому что от всей этой ситуации меня конкретно мутило. Но делать было нечего: нужно терпеть! Сколько там километров до таинственного Николы-Ленивца — я точно не знал, но надеялся, что пытка историями про любовников Елены Прекрасной скоро закончится, иначе не змеи меня покусают, а я их -точно!
Замолчала она только когда тот самый Никола-Ленивец оказался в поле зрения. Огороженная березовым частоколом территория, на которой там и сям виднелись крыши странного вида построек. Какое-то из этих зданий было похоже на военный бетонный штаб, другие — на комфортный глэмпинг, третьи — на ажурные эльфийские конструкции. И посреди всего этого торчали оливковыми чудищами три армейские палатки, неуместные в этом эклектичном великолепии.
— Ну. тебе туда, — сказала лягушенция, прыгнув в последний раз к частоколу. — Ква-ше-е-ел!
И дернула жопой, и я слетел с ее шеи, кубарем прокатившись по мокрой траве, едва сдержал матерщину (потому что маты — это не круто) и поднялся на ноги. И на секунду показалось мне, что в этой истории про царевну-лягушку я никакой не добрый молодец, а настоящий Иван-дурак.
Но — дурак, не дурак, а девчонок спасать было нужно. Поэтому отряхнулся, вдохнул-выдохнул, достал дюссак, моргнул, пробежавшись эфирным зрением по серебряным нитям, что пронизывали все сущее, взял в левую руку жабий камень — и двинул вперед.
Глава 19
Спасательная операция
Я не очень люблю много и быстро бегать, если честно. Одно дело — пробежка трусцой километра три, это даже весело и приятно — ветер в волосах, музыка в наушниках, ощущение полного слияния души и тела, и все такое. Но если быстро и много, да еще по пересеченной местности, со спусками и подъемами — это дико задалбывает. Скучно, если честно.
А тут другого в природе не существовало — стоило поторопиться! Огороженная частоколом территория то ли экопарка, то ли — кемпинга-глэмпинга «Никола-Ленивец» постепенно покрывалась этим самым уродским Черным Туманом. Пока что он клубился только по щиколотку, но невооруженным взглядом было видно: слой дряни рос и утолщался. Похоже, аспиденыши делали свое скверное дело, и Прорыв вот-вот мог жахнуть, превратив эту территорию в эдакий Ноев Ковчег для Черного Леса и всех тварей, в нем обитавших. А оно нам надо? А оно нам не надо, потому что это бы значило, что девчонки — погибли и гекатомба совершилась! Но я знал наверняка — они все были живы. Почему?
Потому что видел двери. Даже с такого огромного расстояния, даже сквозь стены, даже… Не даже — а благодаря тому, что вокруг расцветала Хтонь. Хтонь и магия — идут рука об руку. Хтоническое поражение юных волшебниц, назревающий Прорыв — все это обострило эфирное зрение, усилило мои способности как менталиста. Так что ворота разума наших девчонок я рассмотрел — пусть и не в деталях. Они светились посреди черного марева, как сигнальные огни кораблей, свидетельствуя: еще не все потеряно! Осмотревшись и оценив обстановку, я понял: мне нужны противогазы, чтобы спасти девчонок. Как минимум — два, а лучше — штук двадцать. А еще — стоило найти высокое здание, чтобы эвакуировать пострадавших на самый верх, где черный туман не достанет до их органов дыхания.
Свой противогаз я посеял фиг знает, где и фиг знает, когда, и где найти новые — понятия не имел. Зато я знал, кто может мне их сделать. Чтобы высмотреть этого самого необходимого мне специалиста я и бегал по Николе-Ленивцу с дюссаком в руках, покрываясь потом и пытаясь не надышаться туманом. Я примерно представлял, как должна выглядеть в эфире нужная дверь в Чертоги Разума. И я нашел! Эфирное зрение помогло мне разглядеть искомое внутри домика, похожего на большой скворечник (да-да, с круглой дыркой, которая служила окном).
Какая-то очень уютная, светлого дерева дверь, увитая плющом, с изящной литой рукояткой и небольшим окошечком, из которого лился теплый желтый свет — вот как выглядел вход в Библиотеку Эльвиры Ермоловой. Почему она? Ну да, да, она мне нравилась, я даже был в нее влюблен, и, наверное, до сих пор что-то такое осталось на душе, но суть заключалась вовсе не
