Без обмана 7 - Seva Soth
Самолет оказался меньше по размеру, каким-то даже субъективно тесным. И пусть кресла в первом классе тех же впечатляющих габаритов и с такими же занавесками для тех, кто хочет уединиться — меньший салон действовал слегка угнетающе. Казалось, что в нем не хватает воздуха. Еще и эти скрипы со всех сторон. Аэробус звучал совсем иначе, не создавая впечатления готовой развалиться на части колымаги.
Во время полета Кикучи таки осмелился вызвать меня на шахматный поединок и был мной разгромлен вчистую. Я, может быть, совсем не гроссмейстер, но запустил у себя в смартфоне симулятор шахмат, предустановленный производителем, и стал непобедимым. Главное было делать подходящие по контексту паузы. Там, где ситуация якобы сложная и мне необходимо всё обдумать. А вот мой соперник делал свои ходы подозрительно быстро. Ах он мошенник! Тоже советуется по вопросам шахмат с телефоном. Но то ли производительность у мого гаджета лучше, то ли шахматная программа более удачная. Часовое сражение закончилось моей полной победой. Король инспектора был загнан в угол и противник сдался.
Возможно, мне стоило дать Юто победить, закончив нездоровую тягу к соперничеству со мной, какая у него прорезалась. Но проигрывать на глазах Мияби очень не хотелось. А о том, что я жулик, супруга уже знает и, кажется, даже довольна этим фактом.
Вылетели мы обратно ранним утром и спать не хотелось совершенно. Можно было бы потратить часы полета на аниме, мангу, фильмы, новеллы, но что-то мешало мне сосредоточиться на развлечениях. Ощущение близких неприятностей, подогреваемое боязнью высоты. Хуже всего то, что возможностей как-то повлиять на окружение у меня почти и нет. Вот что я смогу сделать? Устроить истерику и переполошить стюардесс? Соврать, что видел, будто в самолет проникли террористы? Глупость же. Ничего кроме проблем для самого себя я так не получу.
Чтобы хоть как-то отвлечься, начал искать в сети и выписывать перевод запомнившихся мне по сканам немецких слов. Текст целиком паранойя советовала не доверять онлайн-переводчику. Отдельные слова же ничего не значат. Befragung — опрос, untersuchung — расследование или исследование, gestalt — объект, целостное восприятие, nordens — скорее всего, означает «северяне». Бортовой вайфай пропал прямо в процессе уточнения и пришлось ограничиться догадкой.
Вообще, наличие связи на борту стало меня открытием еще при перелете из Токио в Гонолулу. Когда я летал на Хоккайдо, строгие бортпроводники предупреждали о необходимости отключить всю электронику, иначе самолет непременно собьется с курса и заблудится. Но, видимо, у пассажиров первого класса гаджеты работают на иных физических принципах и никому навредить не способны. Позже я полюбопытствовал в сети и выяснил, что отключение гаджетов — это очень устаревшее требование, которое многие авиакомпании выдвигают попусту из консерватизма, не задумываясь над тем, насколько оно адекватно и соответствует современным технологиям.
Одновременно с исчезновением интернета самолет начало трясти. Сначала понемногу, но чем дальше — тем активнее. Мы скакали на воздушных ямах, как ковбой, оседлавший быка на родео в американских фильмах.
Грозная алая тень вся побледнела от страха. Это ей не гонки, где она управляет машиной и контролирует ситуацию. И даже не вулкан, от извержения какого можно попытаться убежать. Да я и сам начал холодеть от ужаса, но приложил весь актерский талант, доставшийся в наследство из прошлой жизни, дабы показать любимой, что ничего страшного не происходит. Взял ее за руку и шептал всякие ласковые успокаивающие слова. Что работало ровно до того момента, как в самолет ударила молния. Яркая вспышка за бортом, в салоне на несколько секунд погас свет, ритм работы двигателей поменялся, они стали гудеть как-то иначе. Ненавижу полёты! Стихия кицунэ — это огонь, вот и незачем мне лезть в воздух.
Ужасная болтанка, сопровождающаяся еще двукратными краткосрочными отключениями электричества, продолжалась где-то полчаса, после чего самолет начал менять курс, а из динамиков прозвучало объявление от командира экипажа. Сначала на английском, а затем и на понятном мне родном языке.
«Дамы и господа, говорит ваш капитан. По соображениям безопасности в связи с неблагоприятными погодными условиями на нашем маршруте мы вынуждены совершить незапланированную посадку на запасном аэродроме, расположенном на острове Уэйк. Приносим извинения за неудобства и работаем над обеспечением вашей безопасности и комфорта. Мы предоставим дополнительную информацию, как только она станет доступна. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах с пристёгнутыми ремнями. Спасибо за понимание.»
Название острова прозвучало немного знакомо, хотя большая часть моих попутчиков про него наверняка никогда и не слышала. Они же не жили в сороковых, когда государственная пропаганда старалась максимально осветить любой военный успех. Вот и другой Макото никак не мог избежать новостей о захвате ключевого острова в ходе «блестящей наступательной операции», как и сообщений о том, что японский гарнизон острова Уэйк сдался уже после капитуляции страны. Мошенник валялся в больнице после бомбардировки Хиросимы и газеты ему читала вслух медсестра с приятным голосом. Очень тяжелые воспоминания, которые даже во сне было непросто переживать.
Еще полтора часа продолжалась страшная болтанка, сопровождаемая раскатами грома, вспышками молний, отключениями бортового освещения и мелкой ледяной крошкой, бросаемой ветром в иллюминатор. Если кто-то вдруг скажет, что это не было страшно, то он либо лишен инстинкта самосохранения, либо искусный обманщик.
Приземление на крошечном клочке суши, казалось бы, состоящем из взлетно-посадочной полосы, нескольких ангаров и большой лазурной лужи посредине, воспринималось в таких обстоятельствах, как благо.
Капитан обратился с еще одной речью, которая сводилась к тому, что нам надо сидеть на своих местах и ждать, пока персонал промежуточного аэродрома занимается дозаправкой и обслуживанием борта. Выйти наружу, чтобы размять ноги, нам не предложили. Ну хоть запасы воды и пищи никуда не делись и можно было бороться со стрессом самым простым способом — заедать его. Три пачки острых чипсов слегка примирили меня с происходящим. Но это мы с супругой такие спокойные.
— Это возмутительно! — буквально взорвался мужчина лет пятидесяти, тоже летящий первым классом, обращаясь к стюардессе. — Вы хоть понимаете,
