Холодное пламя - Мари Милас

Марк пару секунд сверлит взглядом козу, а затем сам откусывает морковь и разочарованно стонет:

– Нет, я не могу. Я готов войти в чертов огонь, но эта коза смотрит на меня своими дьявольскими глазами и пугает до смерти.

Я вытираю слезы в уголках глаз, подхожу к нему и забираю морковь. Затем приближаюсь к Пушинке и протягиваю. Коза сначала ласково трется о мою другую руку, а затем аккуратно откусывает морковь своими кривыми, но милыми зубами.

– Вот, смотри, ничего она не дьявольская. Я бы сказала, даже ангельская.

Марк делает шаг назад, чтобы быть подальше от меня и козы. Видимо, боится, что мы на него набросимся.

– Эта коза определенно влюблена в тебя.

Я оборачиваюсь, и наши глаза находят друг друга. Волны веселья и чего-то такого спокойного, умиротворяющего… чистого, омывают меня с головы до кончиков пальцев. Мягкая, такая крошечная улыбка Марка, которую зачастую он дарит только мне, согревает сердце.

Я всегда чувствовала себя грязной, какой-то мокрой и холодной. Но сейчас, рядом с этим мужчиной, который смотрит на меня с тлеющим огоньком в своих обычно холодных глазах, мне тепло, чисто и уютно, как дома.

Даже если вокруг нас витает запах козы.

Глава 19

Марк

– Гарри, Чарли, Томас, Исаак.

Они кивают и начинают готовить форму, предназначенную для тушения лесных пожаров.

– А я? – Ноа сжимает кулаки, но старается разговаривать спокойно. – Почему я должен оставаться в части?

Я складываю руки на груди и делаю глубокий вдох.

– Потому что у тебя вот-вот родит жена, Ноа. Я не буду так рисковать. Горит вся западная половина хребта. Я не знаю, с чем мы столкнемся.

Нашей части действительно приходится сложно. Не все ребята могут выехать на тушение лесных пожаров, потому что не проходили для этого определенную подготовку. Лишь некоторые из нас имеют право выезжать и на вызовы 911 и присоединяться к лесоохранным работам.

Ноа – один из таких ребят. Скажу больше, он лучший, но…

 Возможно, я плохой капитан, раз позволяю своему сердцу брать верх, но я не могу разрешить Ноа поехать на задание, будучи не уверенным, что он вернется обратно. Нам всем есть что терять. У всех есть родители, братья, сестры. Однако, иногда чьи-то обстоятельства все равно выигрывают.

– Мне не нужны поблажки.

И я это уважаю.

– Ты остаешься. – Мы ведем битву взглядов. – Это приказ.

Ноа разворачивается и уходит, ударив со всей силы кулаком по двери машины.

– Потом твоя жена скажет мне спасибо! – кричу ему в спину.

Уверен, если бы у моих ребят отказывали ноги, они бы все равно бежали в первых рядах спасать жизни. Или природу. Тут в зависимости от ситуации, навыков и образования каждого из членов команды.

Зачастую писателей, художников и многих других творческих личностей называют энтузиастами. Могу сказать, что пожарных тоже можно отнести к этой категории. Мы двигаемся на энтузиазме. Мы горим этим делом. Как бы иронично это ни звучало…

С того момента, как я впервые вошел в свою сто одиннадцатую часть, у меня не было сомнений, что здесь мое место. Оно хранило и по сей день хранит в себе какую-то особую атмосферу семьи, дома. За годы работы это место стало моим смыслом жизни.

Я мог не косить траву в своем дворе, но надраивать пол в части. Мне неинтересно было ремонтировать забор, но у меня дергался глаз от облупившейся краски на воротах части.

Лишь недавно я все же привел свою веранду в порядок. Вероятно, на подсознательном уровне мне слишком сильно хотелось затащить Лили Маршалл на свою территорию.  А если бы на нее свалился какой-нибудь паук, обустроивший себе уютное место жительства на моей веранде, то она, скорее всего, потеряла бы сознание. Нет, зная городскую девушку, она для начала бы сказала: «Почему не летучая мышь? Это же дом Дракулы».

Господи, эта женщина не покидает мои мысли. Даже сейчас, когда я за считаные секунды надеваю экипировку и проверяю снаряжение, моя голова не на месте. Лили Маршалл дергает меня за ниточки, даже не будучи рядом.  Я  чувствую ее дыхание на своих губах, запах уже терпимого бабл-гама, который меня раньше раздражал.

В свой день рождения и сегодня вечером, когда она заехала на ранчо,  мы определенно должны были поцеловаться. Я был готов это сделать, даже несмотря на то, что мне известно: это гребаная ошибка столетия. Лили уедет. Ее ждёт Европа, Лондон и те принцы, что ездят на железных конях, а не на тех, что рассекают по ранчо.

А я останусь. Потому что здесь мой дом. Мой смысл жизни. Моя семья. Потому что здесь мое место.

Но глупо отрицать, что я хотел поцеловать городскую девушку. Хотел проглотить этот тихий вздох, который так часто слетает с ее губ. Я хотел Лили Маршалл, даже если знал, что она станет еще одной женщиной, для которой мне не стать домом.

Возможно, просто нужно узнать, перестанет ли между нами жужжать это возбуждение, если мы просто соприкоснемся губами. Хотя бы на секунду. Просто чтобы этот разряд тока наконец-то вышел наружу.

Я встряхиваю головой и ухожу в диспетчерскую.

Затем связываюсь с ребятами из лесоохранной службы, уточняю местоположение и аванпост, к которому нам нужно прибыть. На той стороне хребта, куда мы направляемся, очень давно не было пожаров. Сегодня бушевал сильный ураган и гроза, это был не просто безопасный дождь, громыхало так, что дрожала земля.

Скорее всего, молния попала в какое-то дерево. И наверняка не одно. По последней информации, пожар распространяется слишком быстро, поэтому могу предположить, что было несколько очагов. Также не улучшает ситуацию все еще ураганный ветер.

– Люблю эту форму. С ней хорошо сочетается цвет моих волос. – Не замолкает Гарри, когда мы уже едем в машине. Он проводит рукой по форме горчичного цвета, предназначенной исключительно для тушения лесных пожаров. – Как думаете, сколько это займет времени?

– Мне передали, что пламя очень высокое и агрессивное. Распространяется быстро. Нам придется подниматься вверх по хребту, только это займет достаточно времени. – Я смотрю на время и стараюсь прикинуть, как сильно мог разрастись пожар с момента возникновения. Если расчеты верны, то мы в полной заднице. – Думаю, что потребуется не меньше суток. – Это долбаное преуменьшение века. – Смогу сказать точнее, когда будем на месте.

Томас хлопает меня по плечу.

– Ты волнуешься. Что-то не так? – спрашивает он, чтобы услышал только я.

Мой брат слишком хорошо меня знает.

– Ветер дует на