Невинная для Севера - Дина Данич
Но Северов не дал мне ни единой возможности высказаться. Просто поставил перед фактом.
В первый момент я решила, что он меня просто выгоняет. Даже не поверила, что слышу это, но потом Сергей добавил:
— Так надо, Алин. Пока все не утрясется, ты должна быть в безопасном месте.
— Но мне только с тобой спокойно, — попыталась я возразить. Однако дальше продолжать не решилась — слишком суровым был взгляд у Севера.
— Так надо. Не спорь.
И снова этот холод в глазах, о который можно обжечься. В тот момент я почувствовала себя такой жалкой, что молча кивнула, и все. Стыдно было и дальше цепляться и навязываться. Я больше не чувствовала от Сергея того тепла, что было. Он словно закрылся от меня.
Может быть узнал, что я хотела расспросить про его прошлое. А может… О другом варианте я боялась думать.
Демьян, который вернулся домой по такому случаю, тоже был не очень-то в восторге от моей компании. Но особо не цеплял. Стоя возле машины, я видела, что Север с ним о чем-то разговаривал. И если поначалу Богдановский кривился и явно нарывался, то к концу беседы пусть и неохотно, но кивнул. Они даже руки пожали.
За город, куда-то по трассе в глушь, нас отвез Кораблев. Оставил еды и сказал, что это всего на несколько дней.
Однако прошло уже две недели…
— Прекращай маячить перед глазами, — раздраженно ворчит Демьян, когда я прохожу мимо него в очередной раз. — Бесишь.
Я уже не дергаюсь от его грубостей, научилась различать, когда парень реально злится, а когда просто бухтит, потому что… Потому что и сам заложник ситуации.
— Тебя не волнует, что прошло столько времени, а мы все еще здесь? — не выдерживаю его убийственного спокойствия.
Дом, в котором нас поселили, уютный, и мне здесь даже нравится — два этажа, по три комнаты на каждом. Есть даже камин, а рядом удобное кресло качалка, которое Богдановский облюбовал с самого первого дня.
Но мне здесь плохо. Плохо от неизвестности, которая с каждым днем становится все более пугающей.
— Меня волнует, — огрызается парень. — Но что ты предлагаешь? Рвануть обратно в город? Дай-ка подумать — на чем? Или может, нам тачку оставили?
— Мы могли бы добраться до трассы, а там…
— Что там? Поймаем попутку?
— Ну… да.
Демьян смотрит на меня как на дурочку.
— Чем будешь расплачиваться? Или может, с легкостью отсоссешь дальнобойщику, который нас подберет.
Тут же вспыхиваю от его замечания.
— Ты совсем, что ли?
— Ну, мне, знаешь ли, бабок не оставили. Может, ты кошелек прихватила?
Обессилено сажусь на диван. Смотрю в окно, за которым снова падает снег.
— Давай тогда позвоним. Демьян, ну пожалуйста!
— Марк запретил, — отрезает он. — И мы не станем высовываться.
— Но что если там… Там..
— Что там? — уже реально злится Богдановский — Ты что, можешь чем-то помочь Северу? Нет, Алина, ты только опять приключения на задницу найдешь. Понимаешь?
— Но…
— Да что ты заладила-то?! Уже забыла, что он только и делал, что вытаскивал тебя из всяких передряг? Посиди в стороне, пока мужик с делами разберется.
Отворачиваюсь, сглатывая обидные слезы. Не хочется признавать, что он в чем-то прав.
— И ты совсем не волнуешься за него? — тихо спрашиваю.
— Блядь, какая же ты! — рычит Демьян, поднимаясь из кресла. — Волнуюсь, ясно тебе? И поверь, меня очень бесит, что вместо того чтобы быть с Севером там! — он тычет пальцем в сторону двери, — я вынужден сидеть с тобой здесь и слушать твой мозговынос. Неужели нельзя просто, блядь, посидеть ровно на заднице?
Меня будто наотмашь ударили. Закусываю губу, чувствуя, что вот-вот разревусь.
Богдановский матерится и уходит, громко хлопнув дверью. А я все же плачу.
Не могу ему рассказать, почему не нахожу себе места. Демьян вряд ли поймет, еще и на смех поднимет. А мне уже которую ночь снятся кошмары, в которых Север весь в крови, и я его теряю. Не успеваю рассказать ему кое-что очень очень важное.
Собираясь сюда, я покидала вещи, не особенно задумываясь, что брать. Сергей сказал, что это на несколько дней. И я поверила. Думала успею вернуться домой, когда мне понадобится съездить в аптеку за гигиеническим средствами.
Но мы здесь уже две недели, и у меня задержка. Довольно приличная для меня.
Естественно, я догадываюсь, что это значит. И потому еще сильнее боюсь. Еще сильнее хочу вернуться, хочу поговорить с Севером, рассказать ему.
Хотя и страшно до чертиков.
Иду на кухню, чтобы отвлечься немного. Достаю муку, яйца. По тому сколько здесь продуктов, можно решить, что мы здесь чуть не на месяц. И это тоже пугает. Знал ли Марк об этом, когда уезжал?
Я помню, что он сказал — не сметь никуда выходить за ворота и ждать. Не звонить и не уезжать.
Правда, у меня и телефона-то нет. Подозреваю, что на экстренный случай что-то для связи есть у Демьяна, но он слишком упертый и никак не хочет этим воспользоваться.
Когда блины почти готовы, возвращается Демьян. Заходит на кухню, мрачно оглядывает меня, затем косится на тарелку с блинами.
— Есть хочу, — заявляет он.
— Садись, почти готово, — сдержанно отвечаю. Ставлю чайник, пока последний блин еще на сковороде.
Молчание между нами колкое и довольно неприятное. Мне неприятно то, что высказал Богдановский. Возможно, именно потому что за дело. Ведь если подумать, то я действительно постоянно попадаю в идиотские ситуации.
— Вкусно, — говорит парень, когда наедается так, что взгляд у него немного добреет.
— Всегда пожалуйста, — сухо отвечаю.
Затем сталкиваемся с ним взглядами. И я решаю перешагнуть глупую обиду.
— Расскажи мне про него, — тихо прошу. — Про Севера.
Кажется, Демьян совершенно не удивлен моей просьбе.
— Я тебе что, девка для сплетен? — фыркает он и делает глоток из кружки с чаем.
— Просто… — вздыхаю. — Я скучаю.
Вижу, как кривится Богдановский. Ну дура, конечно. С кем собралась поделиться-то? То, что у нас эти дни было шаткое перемирие, ничего не значит.
— Ну, он любит воду, — вдруг говорит Демьян.
Удивленно поднимаю на него взгляд.
— Всмысле?
— Порт. Вода. Бухта. Смекаешь?
— Почему ты так решил?
Демьян пожимает плечами, задумчиво смотрит куда-то перед собой.
—
