Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова
Вместо того, чтобы продолжать рассказывать, как они все тут не правы, Семен Семёнович благожелательно пожелал всем спокойной ночи — научился этому в институте, и отправился к людям, благо для этого даже не надо было уходить на улицу — двойная дверь позволяла пройти прямиком в дом, а уж открывать любую дверь кот умел преотлично, главное было не запустить в дом весь остальной коллектив.
Ирина недавно приехала с работы и с удовольствием рассказывала маме о том, как прошел день. С котом они вечером уже виделись — он неуклонно приходил её встречать, но с ними всегда так — сколько раз их не встретишь, всё как в первый раз.
— Сёмочка, ну, где же ты был? — Ира машинально подхватила довольного кота на руки и продолжила рассказ уже с ним. — Короче, мам, я не очень понимаю, что происходит, но они оба в лабораторию приезжают почти каждый день! Нет, я понимаю, что им интересны результаты исследований, но есть же телефоны и электронные почты, в конце-то концов! — удивлялась она поведению своих заказчиков-директоров. Братья Мироновы неукоснительно появлялись в лаборатории практически ежедневно.
— А ты не думаешь, что ты сама им нравишься, вот они и приезжают? — рассмеялась Марина Леонидовна.
— Ну, думала, конечно, но этого не может быть! Да и не нужно мне — я хочу просто работать, — сердито отозвалась Ирина. — И вообще… тут со мной дед разговаривал, я просто в ярости! Представляешь, он хочет, чтобы я как можно скорее вышла замуж за старшего Миронова! Ну, то есть мечта у него такая. Я надеялась, что уже всё понял, что оставит нас в покое, что перестанет…
— Милая, ну, как же он может? — мягко рассмеялась Марина Леонидовна, — У него же характер. Куда бы он делся? А потом — он так привык жить, распоряжаясь окружающими.
— Я-то понадеялась, что он изменился! Ну, с работой-то он ко мне больше не лезет!
— Всё просто — он настроен на ваши браки и правнуков.
— Мам, это и меня касается?
— Конечно, — спокойно кивнула мама Ирине, которой в последнее время хватало работы, новых впечатлений, идей и задач, вот она и не задумывалась о дедовском поведении.
— Я не позволю ему снова влезать с мою жизнь! — зашипела Ира. — И почему ты так спокойно об этом говоришь?
— Потому, что его не переделать. Да, в последнее время он очень многое понял, во многом изменился, но, боюсь, что попытки поруководить — это уже навсегда. Так что не ярись, просто относись к этому, как к его личной особенности. Что же с ним сделать?
Ирина собралась было снова посердиться, и на деда, и на отца с тёткой, всё ещё фыркающих про её работу, и даже на маму — чего она так спокойна, но на руки к ней пришел Сёма, покрутился умащиваясь поудобнее, устроился, вкрадчиво заглядывая ей в лицо, а потом, решив, что пора бы и утихомирить хозяйку, а то что она злится, как цесарка, вот и замурлыкал нечто уютно-зимнее.
Кошачья песенка пригасила всё возмущение — в самом-то деле, никак нельзя отсоединить натуру от характера, одни качества от других, сделать человека идеальным, как бы не хотелось, можно только принимать его таким, какой он есть, любить такого, не позволять ему манипулировать собой, уничтожая всё вокруг… Это кажется немного легче, когда на коленях поёт кот, за окном разворачивает белые крылья первый настоящий снегопад, а в доме тепло и горит свет. Яркий свет там, где ты есть.
Глава 20. Есть, о чём подумать
Работы становилось всё больше и больше, так что Ирина поняла — она не успевает, надо переезжать в квартиру.
— Сэкономить время можно на дороге, так что пока придётся пожить в Питере! — решила она.
Ира переживала, как к такому решению отнесутся мама и кот Горбунков…
— Родная, мне кажется, это будет разумно… — кивнула Марина, — Тем более, что в новогодние праздники мы сможем от души побыть вместе. А так, ты только переживаешь и нервничаешь в дороге, да и не высыпаешься.
Семён Семёнович расстроился…
— Ну, вот, опять. Только я привык, только начал всех приучать к правильному, то есть подкотовому образу жизни и опять что-то менять!
Он вздыхал в переноске, пока они ехали в городскую квартиру Ирины, а потом почти совсем было решил её не прощать! Вот принципиально!
Правда, пока они ехали, его Иррра с ним разговаривала. Извинялась, рассказывала о том, почему так получилось, поделилась тем, что хотела его оставить с мамой в её доме, но поняла, что без него ей будет очень трудно… так что стоило ей внести переноску в квартиру и открыть дверцу, Горбунков не стал строить котью морду, а покладисто вышел и отправился утешать свою подопечную.
— Ну, вот, и чего ты так рррастрррроилась? — мурлыкал он. — И ничего такого стррррашного! Мы же вместе и спрррравимся!
Когда у вашей физиономии появляется исключительно доброжелательная котовая физиономия, и смотрят на вас так… влюбленно, сразу становится понятно — выхода нет, вас окружили заботой, простили за все ваши прегрешения супротив котика, и вообще вашему плохому настроению, усталости и тоске больше деваться некуда — придётся им бесследно испаряться.
Ирина никогда не любила свою квартиру — воспринимала исключительно как место для «переночевать, собраться и пойти на работу». Когда квартиранты, которым она сдавала квартиру на время отъезда в Новосибирск, уехали, выяснилось, что Ире повезло — люди оказались аккуратные и порядочные. Ничего не было испорчено, всё осталось на своих местах, единственное — перекрасили стены.
— Ирина простите, пожалуйста, у нас ребёнок добрался до красок и расписал всё так… Короче, мы всё исправим, вы не волнуйтесь! Хотели только уточнить, можно мы немного другой цвет сделаем? — уточнили они.
Ирина тогда была уверена, что останется в Новосибирске, так что ей было всё равно, какого цвета будут стены, а вот когда она приехала, то поняла — тёплый персиковый цвет подходит её квартире гораздо лучше нейтрального серого.
— Вот спасибо им! — Ира устроилась в кресле около окна, поджала ноги, укутавшись в плед, и смотрела как с неба, с тёмного-тёмного неба летят бесконечные белые снежные полотна, завиваясь у стены дома и бессильно опадая вниз. — Там холод, а у меня стало так уютно…
Она покосилась на возникшую рядом Сёмину физиономию и поправилась:
— У нас стало уютно! Да, Сёмочка? Как тебе тут?
— Мне везде хоррррошо, где есть ты! — по-кошачьи, но очень понятно мурлыкнул Горбунков,
