Моя простая курортная жизнь 8 - Мэри Блум
— Что за привычка, — ее величество наконец разлепило заметно поблескивающие очи, — останавливаться на полпути?
— Ну тогда твой ход, — стал я еще кровожаднее, показывая ей на шестое блюдо.
Ммм… Снова курочка — да так густо засыпанная специями, что была уже вся оранжевая. От одного взгляда на нее глаза слезились сами. Катерина, натянув покер-фейс, подхватила палочками кусочек и потрясла им передо мной в воздухе.
— Смотри и завидуй! — сообщила она и быстро отправила этот сомнительный объект зависти в рот.
Можно сказать, я добился того, ради чего сел за этот стол и терпел эти муки. Ее перекосило, она вновь зажмурилась, и две одинокие слезинки, не сумев сдержаться, побежали по ее щекам. Обычно заносчивые глаза на этот раз были закрыты гораздо крепче и дольше — и все это время я реально наслаждался отнюдь не королевским выражением этого королевского лица. Омрачало мою радость лишь одно: мне же сейчас придется пробовать то же самое…
— Можешь сдаться, — милостиво выдала моя отмучившаяся мучительница, наконец сумев открыть глаза. — И я приму твое поражение…
Ну нет, Катерин, я продолжу есть только для того, чтобы еще раз посмотреть, как у тебя брызнут слезы! К тому же как это коварно с твоей стороны: уговаривать сдаться, когда до победы осталось всего чуть-чуть…
Однако эта оранжевая курочка явно еще долго будет являться мне в кошмарах. По сравнению с ней, «детским завтраком» были все предыдущие пять блюд. И если ее величество стучало по столу ладонью, то я чуть не стал прикладываться к нему башкой, помогая еде поскорее уйти в желудок. Самое примечательное, что это еще даже не самое острое блюдо. Самое острое осталось напоследок. Я завис над тарелкой черно-бурого нечто, один вид которого устрашал. А это еда вообще? Выглядело и пахло как отличное средство для самовыпила…
— Знаешь, — изрекла зараза, с маньяческим удовольствием наблюдая за моими сомнениями, — кое-кто, кто однажды сидел на этом месте до тебя, на этом месте уже сдался… И ты тоже можешь сдаться. Я же не заставляю…
Однако мысль о том, что кое-кто сдался, придала мне сил превзойти подвиг этого кое-кого. По крайней мере, в поедании этих садистски острых вкусняшек. Теперь отлично понимая, почему на стенде люди назывались героями, и жалея, что не успел составить завещание, я подцепил кусок черно-бурой массы, которая, к счастью, ощущалась мягче угля. Казалось, палочки задымились еще до того, как я донес сей деликатес до рта. Однако взгляд Катерины в этот момент надо было видеть: ей словно было дико интересно, выдержу я это взрослое испытание до конца или нет. Этого хотела? На, держи! Я отважно запихал эту черную хрень в рот. И почти сразу сдох…
Не, реально, я думал, что сейчас прямо здесь кончусь. Во всяком случае все мои рецепторы умерли, и теперь было без разницы, что есть дальше: скорпионов, каракуртов, раскаленное железо. Я был готов ко всему — черт возьми, да о мой желудок уже можно гасить серную кислоту! Утешало одно…
— Теперь твоя очередь! — как огнедышащий дракон, выдохнул я в сторону той, кто так хвалилась любовью к острому.
Ну давай, Катерина, с удовольствием посмотрю, как это выдержишь ты!
— Я же не сумасшедшая, чтобы есть это, — поистине коварно улыбнулась она. — Считай, что ты выиграл, — и отложила палочки.
Эээ… Чего⁈ А так что можно было?..
— И что мне за победу? — с трудом ворочая языком, спросил я.
— Ничего, — продолжала улыбаться зараза, — ты же не поставил условия…
Да ладно! Неужели я страдал зря? Где моя сатисфакция!..
— Улыбочку, наш новый герой!.. — в этот момент подскочил ко мне с полароидом официант.
И пока мои выкатившиеся от остроты и несправедливости глаза еще не успели сползти со лба, а перекошенное лицо — вернуться в норму, сделал снимок на память. Ну вот, теперь и меня вписали в местную летопись героев. Черный квадратик выскочил из фотоаппарата, и, помахивая им, паренек понес пришпиливать его к доске почета. То есть вот это все, что я получил за свои сожженные внутренности?
— Я должен на это хотя бы посмотреть!
— Уверен? — усмехнулась Катерина. — Ты там не в лучшей форме…
— Я там герой! — возразил я, попытался подняться из-за стола и сразу же плюхнулся обратно, чувствуя, что мои прожженные едой кишки еще рано куда-то переносить.
Во рту горело, в животе горело, даже в глазах горело и свербило — я реально сейчас был как дракон — однако очень и очень сытый. Такими темпами есть я еще не скоро захочу, а вот пить… Я жадно подхватил свой стакан и начал пить. Эх, если бы мы играли на желание, я бы сейчас попросил воды, много-много воды и новый рот, который бы пылал не так сильно.
Я опустошил всю свою жидкость и, чувствуя, что мне не хватило, а звать официант нет сил, выхватил стакан прямо из рук медленно цедившей Катерины. В конце концов, это ты меня сюда приволокла!
— Ром, отдай обратно! — тут же потребовала она.
Я аж поперхнулся и закашлялся.
— Что? — не поняла зараза.
— Ты назвала меня Ромой…
Ее глаза цепко пробежались по мне, и я не понял, что за эмоция там мелькнула.
— А это разве не твое имя? — невозмутимо отозвалась она.
Блин, какая же ты непробиваемая! Я показательно отхлебнул ее водички, не собираясь отдавать. В конце концов, это я, а не она, тут победил, героически умяв все семь острейших испытаний!.. Хотел восстановить отношения с подругой детства? Получите, распишитесь! Никто ведь не гарантировал, что не сдохнешь в процессе…
— Заесть не хочешь? — вдруг потрясла она передо мной пакетом с мишками.
О, я даже не заметил, что она их взяла с собой.
— Или ты все еще слишком взрослый для этого? — ухмыльнулась зараза.
— Давай сюда, — забрал я у нее свой по праву заслуженный подарок.
Пакет лопнул с бодрящим хрустом, напомнившим мне детство, и в лицо сразу ударил манящий запах шоколада и фруктов. После всей перенесенной остроты это было как глоток свежего воздуха. Я наугад выбрал одного мишку и закинул в рот.
Ммм… Сладкое заметно перебивало острое и даже обнадеживало, что мои рецепторы сгорели еще не до конца. Ммм… Какие же они вкусные… Апельсин,
