Добрым демоном и револьвером #1-#7 - Харитон Байконурович Мамбурин
«Хорошая версия. Хороший Эйлакс»
«Сдохни уже, Эмберхарт!»
А вот попробую.
— Я тебя понял. Спасибо, — поблагодарил я плывущего русского, переборщившего с бутылкой, — Сидите здесь, никуда не выходите. Снаружи одни трупы. Помощь уже идёт. Я в погоню.
— А! Эээ…, - попробовал меня поймать за рукав парень, — Нам в больничку нужно! Всем!
— Я сообщу о вашем состоянии, как только прибуду наверх, — с чистым сердцем пообещал я, отнимая руку, — Вы здесь единственные выжившие.
«Сообщишь, если будет кому», — язвительно добавил Эйлакс, — «Сомневаюсь, что твоего брата просто пропустили»
Какой он сегодня полезный. Раньше, когда демон больше молчал, но при этом был способен на гораздо большее, чем слова, он нравился мне куда сильнее.
В ожидании по-прежнему активного лифта, который, что не удивительно, был не на этом этаже, я пересчитывал свой боезапас. По два барабана патронов на «пугеры», по три на «атласы», меч за плечом, что пока себя хорошо показал только в посмертном расчленении бывших английских лордов, да нож в рукаве. Откровенно не густо даже для прорыва из комплекса, не говоря уже о городе, в котором вполне может до сих пор бушевать зараза.
Одна надежда — то, что если Оливер вырвался, то он ломанется в воздушный порт, где его ждут леди Мур, с Грейшейдом в своей тени, и моя маленькая Момо. Другой быстрой дороги из Рубцовска нет.
Палец вдавил кнопку первого этажа, и я, нарушая все правила пожарной безопасности о курении в лифтах, поехал навстречу неизвестности.
Глава 15
Когда я предрекал смерть своим сопровождающим, оставшимся на первом этаже, то вовсе не подразумевал, что она может их посетить от руки брата. Торопящийся Оливер не сдерживался, превратив готовый к бою отряд русских в нечто, прекрасно укладывающееся в картину мясорубки этого лабораторного комплекса. Всё-таки, одержимость Эмберхартов — тот козырь, который нельзя побить, будучи не готовым.
О демоне старшего брата я знал очень мало, практически ничего. Догадывался, что Роберт для первенца не пожалел времени и ресурсов, чтобы заключить особо выгодный контракт, но фактически? Ничего. Сейчас, видя разорванного напополам «бронесолдата», можно было предположить, что демоническая форма первенца Эмберхартов очень быстра и сильна, а еще обладает острыми когтями прекрасной пробивной силы. Вся внешняя часть кабины лифта была во вмятинах от пуль, но затем, когда братец вырвался, русские просто перестали существовать.
Тихий хрип привлёк мое внимание, когда я уже собирался продолжить погоню. Звук издавал Дмитрий Колба, тот самый здоровяк, ради которого Штаров и приволок свой отряд в гостиный дом. У мужика отсутствовала правая рука по плечо и был вспорот живот, но он каким-то образом был еще жив и даже в сознании. Стащив с него обломки железнодорожной брони и труп простого бойца, которому оторвали голову, я взглянул в мутные от боли глаза русского.
— Ты… кха… за этим… уродом… явился? — проявил завидную сообразительность на смертном одре амбал.
— Да, — коротко ответил я, поднося пилюлю ко рту Дмитрия с приказом, — Не глотай, сначала разжуй.
— Ну и тварь…, - обморочно вытолкнул из себя здоровяк, а затем сделал попытку отпихнуть мою руку, — Не нужно… Мне конец.
— Это обезболивающее. Сильное, — попробовал я настоять.
— Лучше… пуля, — хрипнул мужик, — Устро-ишь?
— Да. Расскажи, как он выглядел?
— Не он… они…
Хрипя, кашляя и плюясь кровью, Колба выдавил из себя короткий рассказ, как оно всё было. Штаров приказал половине отряда неусыпно следить за единственным действующим лифтом, несмотря на то что один человек стоял на посту, внимательно прислушиваясь к механизмам подъёма. Когда они заработали, он велел всем и каждому взять кабину на прицел. Когда она открылась, все солдаты начали стрельбу сразу же. Здоровенная зеленая тварь, похожая на помесь крокодила и обезьяны, уж точно ничем не напоминала мой «Свашбаклер» или вообще вообще хоть что-то, что должно существовать на этом свете.
Какое-то время, секунды три-четыре, выстрелы тяжелых пулеметов смогли удержать тварь на месте, но это оказалось уловкой. За спиной обезьянокрокодила стояли люди, кинувшие каждый по гранате. Это стоило одному из них руки, оторванной осколком, но отряду Штарова это стоило вообще всего. Секундная задержка позволила монстру вырваться из лифта и… всё остальное я могу наблюдать сам. Колба же перед смертью мне желает сообщить лишь одну вещь.
— У того… кому оторвало руку… слышишь? У него черная смола сочилась. Вместо крови. Вязкое такое дерьмо.
— Очень ценно, — медленно произнес я, вставая, — Ты меня очень выручил.
— Катись… в зад! — выкашлял умирающий, — Я… теперь… верю. Ты бы сам нас кончил! Кха! Или… сверху. Слишком много всего… слишком…
— Да. Извини, — я нажал на спусковой крючок «пугера», добивая Дмитрия.
Не заслужил мужик лживого утешения, да и не поверил бы всё равно. Они были смертниками с того момента, как Штаров сделал мне предложение, от этого некуда было деваться. Самый маленький в мире СЭД на гладиевых мышцах никаким образом не мог появиться во владениях российского императора. Точка.
Пора бежать.
Спеша к воздушному порту, я готовился как к схватке с Оливером, так и к противостоянию с сопровождающими его гримвиками, о которых рассказал Колба. Тягучая черная кровь была характерным отличием этих существ. Да уж, неплохую компанию нашел себе наследник Эмберхартов… хотя, наверное, не нашел, а создал.
У реальности множество отражений. Зазеркалье и Тень — одни из самых дружелюбных к обычному человеку, остальные куда хуже. Среди них отражение Смерти является одним из наиболее малоаппетитных. Там существуют души, умудрившиеся привязать себя к миру живых столь крепко, что сила притяжения Иггдрассиля на них почти не работает. Однако, потеряв возможность ощущать реальность через живое человеческое тело, они попадают в отражение Смерти, где и ходят по бесплодным равнинам, периодически питаясь друг другом, либо обрывками агонизирующей энергетики умирающих в реальности людей. Эти сущности чаще всего безумны с точки зрения человека, но некоторые из них сохраняют определенную долю рассудка и даже договороспособны.
Иметь дело с гримвиками почти не имеет смысла. Да, ты можешь убить человека, а затем призвать тварь в еще теплое тело, позволив ей приобрести чуть ли не точную
