Не родные. Малышка в награду - Елена Левашова
— Думаешь, я не понял, что вы с этой немой идиоткой задумали? И ментов ко мне в дом привела, тварь! Сейчас я покончу с тобой раз и навсегда. Никакие уговоры Романа не подействуют.
Он плюется, пробираясь по липкой, пахнущей тиной квашне, все ближе. Еще немного и схватит меня за плечи…
Нога цепляется за корягу. Я тяну ее, оставляя в болоте обувь. Малышка разрывается от крика, выгибается, даря Сизову преимущество во времени. Он в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и хватает меня за волосы.
— Отпусти, гад! Я ничего тебе не сделала! Ничего не должна!
— Отпустить, чтобы ты в полицию пошла, дрянь? Мне хватило зоны. Второй раз я чалиться не собираюсь.
Боже, какая же у него мерзкая рожа — красная, вся в оспинах, с кривыми, желтоватыми зубами. И взгляд как у психа.
Между нами чудовищная пропасть и короткий шаг… Сизов пытается отдышаться и сгибается пополам. Уверен, что никуда я не денусь — так и буду стоять и ждать, пока он наберется сил перед моим убийством.
Меня скручивает отчаяние — за что все это? Я ведь ничего эдакого никогда не просила у жизни? Только любви и счастья. Тепла горячего тела, прижимающего к груди, малыша с глазами любимого…
И если сейчас я сдамся, позволю страху опутать меня — ничего уже не будет… Никакой надежды. Я кладу ребенка прямо на землю и вынимаю спицы. Жду, пока этот урод разогнется и со всей силы втыкаю ему их в плечо. Одну, потом вторую… Еще и еще раз… Сизов орет. Кровь фонтаном пульсирует из раны.
— Гадина! Дрянь!
— А это тебе за побои!
Он изворачивается и бьет меня по лицу здоровой рукой… Вот и все, Маша… Ничего у тебя не вышло. Варька орет, но сквозь ее голос я слышу и другие… Как будто меня зовут… Голова наполняется чугунной тяжестью, глаза закрываются. Где-то неподалеку шуршат шины, ревет мотор, кажется, кто-то кричит. Металлический лязг сменяется протяжным скрипом открывающихся ворот или калитки. Много мужских голосов, отрывистых приказов. Земля дрожит под лопатками из-за приближающихся тяжелых шагов. Кто еще сюда пожаловал? Сообщники Романа? Наверное, он вызвал все службы — полицию, психушку, скорую… Сейчас меня скрутят и увезут в неизвестном направлении. Я хочу подняться, но не могу… Не получается… Силы навсегда покинули мое тело. Я устала бороться. Сражаться в одиночку, как гребаная воительница… Сколько можно? Не могу, устала… Варюшка так звонко кричит, что, наверное, нас слышно на том берегу.
— Пакуйте эту мразь! — кричит знакомый голос.
Саша… Сашенька мой… Наверное, мне чудится? Кто-то поднимает малышку с земли, гладит по голове, успокаивает.
— Маленькая моя, не плачь, моя хорошая. Сейчас мы твою маму спасем. Маруся! Машенька, очнись… Маша… Ты меня видишь? Это я, Саша Озеров, ты меня узнала?
— Саша? А как ты…
Его лицо так близко… Неужели, это не сон? Поднимаю ладони и касаюсь его горячих щек. Стираю кровь, струящуюся из рассеченной брови, и плачу, плачу… Поехал за мной, нашел? А как же Мальдивы и Яна? Правда, он — плачет, испепеляя меня взглядом. Касается моего лица, разбитого и грязного, заправляет за уши растрепавшиеся пряди.
— Саша… Как же так? Откуда ты узнал?
— Потом, ладно? Врача сюда, быстро!
Глава 36
АЛЕКС
— Вот этот дом! — подсказывает лейтенант местного отделения полиции, взмахивая ладонью.
Идеальное место, чтобы спрятать пленника… Высокий, увитый плющом и розовыми кустами забор, широкий фасад, но главное преимущество — отсутствие соседей поблизости…
— Группа захвата где? — строго спрашивает Вениамин.
— Думаете, уже… — блеет Арефьев, втягивая голову в плечи.
Легко догадаться, что в дачном поселке ничего криминального никогда не происходило…
— Срочно сюда! Они должны нас ждать. Вы не понимаете серьезности ситуации, лейтенант! Мы сюда не на прогулку приехали.
— Да вот они, не ругайтесь, Вениамин Андреевич. На соседней улочке прятались, — Арефьев протягивает Вениамину смартфон, демонстрируя приказ, изложенный в сообщении.
Через минуту к забору подъезжает полицейский УАЗ. Двери со скрипом распахиваются. Четверо в масках без промедления освобождают салон машины и толкают калитку. Заперта.
— Лом и бензопилу!
Бричер ловко справляется с петлями калитки и проникает во двор. Остальные организованно следуют за главным. Мне не терпится ворваться в дом и удавить Федосеева, но я не рискую собой… Эти отморозки на все способны, даже на убийство… Тем более, сейчас речь идет об их шкуре.
— Теперь можно, — деловито протягивает Вениамин.
Вхожу в дом, бегло оглядывая стены. Коридор, гостиная, бесчисленное количество однотипных комнат.
— Охранники пьяные или под снотворным! — кричит один из «черных масок».
— Стоять! Руки вверх!
А вот и Федосеев… Встречаюсь с его взглядом, чувствуя, как сердце затапливают ярость и нетерпение. Уворачивается, вырывает руки, скалится, как зверь… Ребята из группы захвата крепко держат его запястья за спиной. К ним неторопливо подходит Вениамин и вынимает из кармана наручники. Щелк-щелк… Самый сладостный за последнее время звук… Звук облегчения. Для кого-то он ничего не значит — простой щелчок… Но для меня — конец всему и новое начало… Конец его манипуляциям и тирании, преследованиям и побоям… Он зверь, вот точно… Обезумевший, больной, одержимый деньгами и властью.
Неотрывно смотрю на него. Кажется, втягиваю в черную, полную ненависти бездну своего взгляда. Роман отворачивается, не может больше выдерживать… Ежится, словно ему холодно.
— Здесь еще женщина! Наверное, мать Федосеева!
— Пакуйте всех! Где Маруся?
— Больше в доме никого нет…
Как это нет, черт? Меня затапливает волна разочарования и боли… Неужели, избавился? Успел выполнить свое гадкое намерение.
— Где Маша? — бросаюсь на него и хватаюсь за полы рубашки. — Где она? Где ребенок? Не молчи, сволочь!
— Убежала. Наверное, Сизый ее уже убил. Но перед этим оприходовал, а-ха-ха… Не найдете. Эта дура ловкая и хитрая. Ей все время удается меня обставить. Но не сегодня…
— Не слушайте его! Арефьев, организуй поиски по периметру. Там река недалеко, лес… Она не могла далеко уйти. Охранники бы давно проснулись… Скорее всего, кто-то помог Маше. Напоил их и…
— К черту эти подробности! — кричу я и выбегаю на улицу.
Соседей нет, значит, Маша побежала вглубь поселка или… Вполне вероятно, к реке. Там покачиваются пришвартованные к берегу лодки,
