Кощеев не убивать! - Александра Логинова
— Я говорил, — процедил Кощей, трясясь от негодования. — Нельзя оставлять их одних.
— Нельзя портить людям вечер, — строго ответила богиня. — Ничего предосудительного они не делают. Пока.
Какая чудовищная беспечность. Неужели и расслабленная купальщица считает, что ничего предосудительного нет в столь интимных касаниях? Но как горной змеюке хватает наглости трогать ее там, где сам Кощей не смел касаться даже в мыслях? Трех казней мало за такое преступление.
— Ой, уже делают, — девушка прикусила губу, невольно тянясь прикрыть глаза. Царевичу. Сама же распахнула ротик от удивления.
Два силуэта, потеряв границы и рамки, изменили положение: женская тень развернулась на сто восемьдесят градусов, опираясь хрупкими руками на край купели и снова подставляя спину ползучему гаду. Но, вопреки ожиданиям, Полоз не протянул ладони, а наклонился и…
— Хватит, — рубанул Кощей, чувствуя, как разбилось еще живое сердце.
Из окна донесся протяжный девичий стон. «Я… тебя…», — в голове помутилось от услышанного, и идея сжечь баню к чертям показалась весьма здравой. А заодно взять за шкирку змея, пересчитывающего губами каждый позвонок узкой красивой спины, и заставить его мордой сосчитать ступеньки крыльца. Лживый мерзавец! Как смеет он ладонью прикасаться к сокровенному месту любой жрицы жизни — животу, — поддерживая обессиленное девичье тело? За что скользкому мерзкому типу такая честь — слышать аромат ее волос, ее мягкий голос, касаться ее нежной кожи?
Похотливый чешуйчатый ублюдок, запудривший мозги хозяйке славянских земель.
— Это ее выбор, — внезапно сурово отрезала Фрида, твердо беря царевича под руку. — Ей нравится. Ее устраивает. И она имеет полное право быть с тем, кого выбрала. А я, как богиня любви и страсти, полностью одобряю. Пойдем, нам давно пора оставить их наедине.
Глава 16
— Я тебя убью-у-у, — болезненный вопль сорвался в последний миг, вылетев из-за сцепленных зубов.
— Терпи, — бескомпромиссно отрезал царевич-полоз, оставляя очередной ожог на спине. — Думаешь, удобно делать это на ощупь?
Череда зверски горячих прикосновений открытого пламени вынуждала до крови кусать губы, чтобы не сорваться на кабацкую ругань. Больше всего хотелось психануть и проклясть кого-нибудь рыжего или мрачного. Пальцы, вцепившиеся в кромку купели, побелели от напряжения и вот-вот сломают мокрое взбухшее дерево, расплескав мыльную воду на пол. Больно, как же больно!
Вдох — ожог, выдох — кипяток. Словно раскаленное клеймо, прикосновения Сеньки выжигали смертельный узор заковыристой порчи, присосавшейся к позвоночному столбу. И где я умудрилась поймать семена помойной лярвы? Мелкий черный паразит, закрепившийся на энергетических центрах, отказывался слушаться моего Слова — его основная голова сидела в желтой чакре, пронзив параличом чрево.
Ай, блин!
— Извини, промазал, — повинился вуир, сдвигаясь на сантиметр левее.
— Ты что, слепой, что ли? — от негодования перехватило дыхание.
— А как иначе? — Полоз едва не завопил. — Смотреть на тебя прикажешь? Что я там не видел!
У меня сейчас сердце от боли остановится, придется ему повторно меня обмывать. Лярвы — как загнившая заноза в спине, самостоятельно не достанешь. Девчонки наотрез отказались отрезать эту хтонь от моего позвоночника, что-то лепеча про корешки нервов и трясущиеся руки. Амира снова впала в спячку, а Фрида так искренне рассказывала о планах на вечер, что беспокоить богиню просьбами было совестно. Поэтому, наведя себе бадью разнотравья и мыльного корня, я приготовилась долго, нудно и болезненно выковыривать заразу самостоятельно. Но вовремя подоспела помощь.
— Готово, подставляй живот, — Полоз протяжно выдохнул.
— Эти ушли? — от боли в голове висел туман. Такой же густой, как пар в купальне, только совсем не приятный.
— Ушли, — ехидно ухмыльнулся змей. — Не трусь, выныривай.
Черно-белой парочке стоит поучиться самоконтролю. Фрида и Кощей торчали под окном настолько долго, что пришлось вмешаться в их помыслы. От мощи навьей энергии пару раз так тряхнуло фундамент бани, что с потолка посыпались пауки и банники, с причитаниями расползаясь по углам. Дурачье невоспитанное! И непрошибаемое — моя навязчиво внушаемая мысль убираться прочь отскакивала от долговязого мертвеца, как горох от стены.
— Наконец-то, — я с удовольствием поднялась во весь рост, не рискуя быть увиденной снаружи.
Бальзамы потом переводи на кожу, сморщившуюся от долгого сидения в воде. Возмутительная бестактность! И чего ему надо?
На коже алели багровые полосы и характерные следы от ожогов. Тонкая черная сеточка — не до конца оторванные усики энергетического паразита, врастающего в кожу, — извивалась мерзкими сколопендрами. Ей хватит температуры от ладоней горячего змея, которыми он размашисто сметает споры лярвы в лечебную воду.
— Будет больно.
— Еще больнее?! Ой, мама!
Из приоткрытого мужского рта вырвались языки пламени, прижигая кожу выше пупка.
А-а-а-а… За какие недочеты мне это наказание?! Макошь-матушка, помилуй, не гневись, покуда твоя жрица еще жива и кланяется тебе до земли…
— Все. Тьфу, ну и гадость, — скривился Сенька, вытирая с губ остатки черных эманаций. — Сильная тварь попалась, под стать жертве. Кожу можешь менять, эта истрепалась.
— Сеня, ты дурак?
— А? — он растерялся, приоткрыв глаз. — Точно, у тебя же один комплект. Рекомендую сарафаны с длинным рукавом и шарфики, выглядишь ты, как гостья палача.
Руки, ноги, спину и шею покрыли багрово-синие кровоподтеки, словно меня избила толпа карликов с маленькими кулачками. Но это лучше, чем волдыри и жуткие ожоги.
Кто-то подлый и сообразительный прислал лярву-паразитку по мои бедные чакры. Сама по себе энергетическая дрянь не смогла бы пробиться сквозь силу, оплетающую каждого высшего преемника. Зато семена нечисти можно подсыпать в еду или в питье, заставляя жертву самовольно проглотить проблему. Уф, кому я снова перебежала тротуар? Еще пару месяцев назад подозрения бы упали на двух зловредных наследничков — навьего и эльфийского, но оба принца торчали под окнами бани. Зачем? Вряд ли проверяли, смогу ли я снять лярву или сойду с ума, пытаясь унять чувственный огонь в теле.
Какой бы безэмоциональной приставучей чуркой ни был Кощей, вредить мне не станет. Тристана тоже вычеркиваем из списка подозреваемых — заподозри Константин хоть на мгновение злые намерения, фей не ушел бы живым. Противник затаился вовне академии.
— Как на вкус?
— Как тухлая курица, — Полоз содрогнулся от омерзения, подавая полотенце для волос. — В следующий раз подцепи что-нибудь поприличнее, например, со вкусом лимона и перца. Или потребую платы!
— Какую же тебе плату потребно, змеище?
Мыльная вода исчезла стараниями банников, и купальня приобрела изначальный чистый вид. Влажные волосы спутанным комком стукнули по спине, намочив льняной сарафан.
— Позже сочтемся, — насмешливо фыркнул царевич, расстегивая жилет. — Иди, иди отсюда, мне тоже чешую почистить охота.
Эх, до чего хорошо выйти ночью на простор Приграничья, вдохнуть полной грудью стылый
