Апельсинки для Осинкина - Елена Валерьевна Соловьева
Была и другая причина моего отказа.
Дело в том, что быть просто подругой для Андрея я не хотела. Не могла. Стыдно признаться даже перед самой собой, но я безнадежно влюбилась. Еще никогда никто из мужчин не вызывал во мне такого безумного чувства. И это тоже трагично…
— Знаешь, что, — проговорила я, стараясь казаться спокойной, хотя внутри бушевал настоящий ураган из противоречивых чувств. — Ты приезжай к нам на выходные. Заходи в гости в любое время, мы с девочками будем рады. Но в город… Я пока не готова к такому. Прости.
Я подняла голову и в его глазах увидела затаенную грусть.
Мой отказ расстроил его?
Но не могла я, никак не могла поступить иначе. Дать какую-то надежду на сближение… Да, я привыкла быть честной с собой и окружающими. Даже если бы Андрей предложил брак, мне бы все равно пришлось отказаться. Сказать о себе правду. О том, что я больше не могу иметь детей. Андрей, как любой мужчина, наверняка захотел бы иметь собственного ребенка, а не только воспитывать чужих. Знаю, он очень тепло относится к Кларе и Васе. Да и они привязались к нему. И все же…
— Хорошо, Русалочка, — согласился Андрей. — Пусть будет так. Но я прошу тебя быть крайне осторожной. Береги себя и девочек. Мне можешь звонить в любое время дня и ночи. Что бы ни случилось, я всегда приду на помощь. Помни об этом.
— Не забуду, — пообещала я.
Мне было очень тяжело с ним расстаться. Даже на несколько дней. Предстоящая неделя казалась вечностью.
Радовало одно — то, что Андрей затеял стройку. С утра и до вечера в березнячке раздавался вой пил и стук молотков. Рабочие трудились с усердием, стараясь поскорее возвести новый дом. Нам с девочками они не мешали, напротив, эти звуки успокаивали меня, напоминали о том, что Андрей вернется. И только Марина Ивановна ходила с недовольным лицом. Посторонние люди ее сильно нервировали. Она даже написала жалобу участковому, но тот лишь развел руками. Строители порядка не нарушали, значит, и наказывать не за что.
Я скучала по Андрею. Гораздо больше, чем хотелось бы.
В один из вечеров я не выдержала и забралась на крышу, чтобы поймать хороший сигнал сотовой связи. Интернетом я пользовалась редко, но сейчас с легкостью нашла нужные сайты. Мне хотелось узнать об Андрее как можно больше. О его интересах, привычках, увлечениях. О важности его работы. Мне попалась масса восхищенных отзывов благодарных пациентов. Вернее, их родителей. Андрей Осинкин спас множество детей. Его методики помогали даже тогда, когда родители малышей уже лишились надежды на выздоровление.
Еще мне попалось множество фотографий Андрея. На них он выглядел совсем не таким, каким я привыкла его видеть. На отдыхе он носил простые рубашки и потертые штаны, а в первую нашу встречу вообще был заросшим и вооруженным топором. Со снимков, сделанных журналистами, на меня как будто смотрел совсем другой мужчина. Серьезный, строгий, неприступный. Не важно, был ли он облачен в строгий деловой костюм или белоснежный халат врача. Андрей выглядел очень круто, как сказали бы мои девчонки.
Лишь один снимок расстроил меня и едва не довел до слез.
Тот, на котором Андрей был запечатлен с невестой, стройной брюнеткой с ультрамодной короткой стрижкой и грудью как минимум четвертого размера. Насколько я поняла, снимок был сделан незадолго до отпуска Андрея.
Он ничего не говорил о невесте. Даже имени ее не упоминал. Может быть, его отпуск в одиночестве – тот самый дембельский аккорд перед началом семейной жизни? Вдруг, он дал себе время подумать и принять окончательное решение?
Мне оставалось только догадываться. А еще — с нетерпением ждать и одновременно бояться возвращения Андрея. Опасаться, что он приедет не один.
Так, собственно, и случилось.
Глава 28
Андрей
Войти в привычную колею оказалось непросто. Телом я как будто был уже здесь, а душа рвалась в другое место. Часть меня навсегда осталась рядом с Ариэль и двумя хорошенькими Апельсинками. Мысли о них занимали все свободное время.
Впрочем, последнего оставалось крайне мало.
Я работал как проклятый, наверстывая упущенное время. Старался делать все по максимуму, чтобы в пятницу вечером сорваться и уехать из города. Домой я приходил без сил, порой покачиваясь от усталости. Вот только сразу залечь на диван и отрубиться не получалось. Бабайка требовал к себе внимания. Утром его выгуливал нанятый мальчишка сосед, но вечерний променад оставался на мне. Если бы не это, клянусь, пес перестал узнавать меня напрочь. Еще бы и покусал какого-то чудака, приходящего в квартиру только ночевать.
Жилье у меня просторное. Обставленное по последнему слову техники. Вот только Бабайке на эти новшества глубоко плевать. Свободолюбивый пес скучал не меньше меня. Иногда на прогулке он оборачивался, как будто искал кого-то взглядом. Я мог лишь предполагать, кого именно.
— Васи и Клары здесь нет, — приходилось напоминать ему. И себе. — Ариэль тоже. Но ты не грусти, мой мохнатый друг. Сегодня уже четверг, значит, завтра заведем наш дом на колесах и тронемся в путь.
Как будто поняв, Бабайка замахал хвостом и радостно взвизгнул.
А когда мы вернулись в квартиру, клянусь, начал собирать вещи. Сложил в угол миску, резиновую игрушку в виде тушки курицы, мячик и зачем-то мои тапки.
— Да ты схватываешь все на лету, парень, — похвалил я, потрепав лохматую башку. — Жаль, тебя нельзя взять в ассистенты, мы бы сработались. Понимали друг друга с полуслова.
Я не врал Ариэль, когда говорил, что хорошие врачи и медсестры на вес золота. Сегодня проводили сложнейшую пересадку стволовых клеток, но ошибка моего ассистента чуть не стоила маленькому пациенту жизни. Хорошо, что удалось вовремя предотвратить трагедию. Теперь остается только ждать. Малыш пробудет в клинике до тех пор, пока пересаженные стволовые клетки не выработают достаточное количество белых кровяных телец для защиты от инфекций.
Ожидание — всегда самое трудное.
И для пациентов, и для врачей, и особенно для родителей. С последними работают наши опытные психологи, стараясь сократить стрессы до минимума.
После таких операций дети выписываются из больницы примерно через месяц, и каждый раз для всех нас это
