Предатель. Тайная жизнь миллиардера - Рика Ром
Наконец, сглотнув, откидываю покрывало и ползу к краю матраса.
Сегодня ломота в теле меньше тревожит, но всё же ощущения не из приятных. Мышцы в икрах подрагивают, и я пару раз останавливаюсь на пути к двери.
На комоде слева, замечаю разложенные веером фотографии. Наши с Димой. Те самые, которыми было украшено мое любимое зеркало. Дима с любовью собрал уцелевшие снимки и оставил их до лучших времен.
Но, почему я вчера их не увидела?
Однако я сама себя плохо помню. Все в дымке.
Туман до сих пор плывет перед глазами.
Более прозрачный, более легкий…
Передвигаясь по дому, чувствую забытое домашнее спокойствие. Моменты, когда рабочий шум уходил на задний план, и я могла посидеть с кружкой облепихового чая перед телевизором.
Я до мельчайших деталей помню те дни. А сейчас они с новой силой меня атакуют.
И все из–за моего шаткого состояния. Разбитого и не склеенного сердца.
– Влад, ты прости, я, не подумав, набросился на тебя. Если тебе что–то нужно, говори.
Торможу за углом, увидев Диму в компании своего телохранителя. Надеюсь, я остаюсь для них инкогнито. Благо темнота за спиной, накрывшая меня с головой, не выдает моего нахождения.
– Да не извиняйся, Саныч. Я же все понимаю. – Влад растирает затылок и тут же смотрит на чистую ладонь. – Хорошо, черепушка цела. И со Стефанией все отлично.
– Может тебе обратиться к врачу, я заплачу.
Дима берет стакан виски с высокого столика, на котором тускло, светит лампа в современном витражном стиле. Легонько взбалтывает эту коричневую жидкость с кубиками льда и делает маленький глоток.
– Да ну, я в порядке. На мне, как на собаке все заживает. – Улыбается Влад и тоже наливает себе стаканчик алкоголя.
Муж причмокивает губами, смакуя терпкий вкус, молчит, нахмурив брови.
– Вы посмотрели видео с камер? Нашли что–нибудь? Не может быть, чтоб там ничего не было. Камеры висят высоко, они явно захватили тех, кто увез Стефанию во всей красе.
– Да, теперь буду разбираться.
Я закрываю свой рот ладошкой и перестаю дышать. По позвоночнику струится ледяной пот.
– А что разбираться? Кончать ублюдков и все.
– Все не так просто, Влад. – Дима раскусывает лед, хрустит им и пережевывает мелкие кусочки. – Сначала мне нужно кое–что прояснить.
Икота не вовремя вырывается из меня наружу.
– Свет! – повышает голос Дима и в гостиной полностью включается освещение.
Мужчины видят меня, и Влад отворачивается сразу же.
– Стеф, какого черта?
Дима кивает на мои обнаженные ноги. Я ахаю, когда опускаю голову и понимаю, что одета в коротенькую полупрозрачную сорочку. Мне подарила ее Сима на четырнадцатое февраля, а Поля тогда еще посмеялась, сказав, в ней я вскружу голову мужу.
– Я…я…– тяну ткань за подол и при этом оголяю грудь. – Извините…
Убегаю по коридору и уже точно знаю, куда. В Димин кабинет. Он ближе всего находится.
За тяжелой дубовой дверью не успеваю перевести дух. Влетает Дима, и я не удержав равновесие, оседаю на подлокотник кожаного кресла.
– Ты что устроила? Решила соблазнить охранника?!
Его глаза черны, челюсть плотно сжата. А дышит он, будто марафонец, пробежавший дистанцию в пятьдесят километров.
– Ты солгал мне. Сказал, что не смотрел видео…
– Да плевать, Стеф! Это тебя не касается!
Он взмахивает руками, рукава футболки сдавливают его бицепсы.
– Я не знаю, кто ты…ты чужой, ты…– не вижу на его шее царапин от моих ноготков. Да и вообще никаких следов аварии! Кто же сейчас передо мной? Кто!
Я отворачиваюсь, крепко зажмуриваюсь. Сердце замирает и кажется, навсегда.
Дима падает передо мной на колени. Сжав мой подбородок пальцами, насильно вынуждает смотреть на него. В синие–синие непроглядные омуты.
– Я твой. Твой, Стеф. Целиком и полностью.
– М–м–м–м…нет…ты не Дима…
Убираю его руку от своего лица, приподнимаю плечи и до онемения свожу ноги. Я один сплошной натянутый нерв.
– Любимая, – целует мою грудь, шею, взбирается по щеке к уху. – У меня никого нет ближе, чем ты. И не будет. Но я должен кое с чем разобраться. Без тебя.
– Перестань, – шепчу, задыхаясь от его невесомых поцелуев. – Я хочу уехать отсюда. Хочу вернуться в свою квартиру. Ты не можешь меня удерживать.
– И не буду. – Добирается до моих сухих губ, смотрит на них, находясь в жалких миллиметрах. Большой, сильный мужчина превращается в мальчишку, задыхается от бешеного сердцебиения. – Но прошлая ночь была одной из лучших в нашей жизни.
Еще секунда и мы поцелуемся. Я облизываю губы, гляжу на него в упор, а потом говорю:
– Ключевое слово «прошлая», Дим. Но все закончилось. За–кон–чи–лось!
– Стеф!
– Нет, ты не мой муж…
Трясу головой, растираю попой подлокотник и встаю. Дима гипнотизирует меня своим затуманенным взглядом.
– У тебя слишком много секретов и тайн от меня. Я признаю, вчера оступилась, позволила тебе приблизиться ко мне, но больше этого не повторится.
Он вырастает надо мной. Молчаливо изучает мое лицо, оставляет глазами неглубокие раны.
– Мы оба хотели секса. Еще с того дня, когда я пришел к тебе и увидел отрицательный тест на столе.
– Ты снова хочешь поговорить о ребенке?
– Нет. Но…
– Никаких «но»!
Я всего лишь делаю небольшой шаг, а Дима тут же обнимает меня за талию и прибивает к своей твердой груди.
– Как я уже сказал, ты возобновишь прием таблеток и уколов, будешь следовать всем рекомендациям врача. И никуда не уедешь из нашего дома. Тем более, после того, что с тобой случилось. Только здесь, я буду знать, что ты в полной безопасности.
– Я не твоя пленница, и уже даже почти не жена. Ты не можешь мне указывать.
– Будешь спорить со мной? – негрубо встряхивает меня. Мои волосы колышутся от пробежавшей по ним мягкой волны.
Дима любил перебирать их, вдыхать медовый аромат моего бальзама. Любил шептать о том, какие они шелковистые и магически притягательные. Мы подолгу лежали перед сном, прижавшись, друг к другу, и он зарывался в них пальцами.
– Да, если от спора зависит моя жизнь.
Я отталкиваю его, удивляясь мощи, которая пробудилась во мне и обрела непоколебимость.
– Ты лжешь мне каждом шагу. Насчет Эли, Марины, камер видеонаблюдения. Почему, Дим?! Кого ты покрываешь? Себя? Какую жизнь ты проживаешь? Вероятно ту, о которой я ничего не знаю! – меня трясет, словно стою на раскаленных углях. – Прости, то, что произошло, между нами, ночью, ошибка. Я буду ненавидеть себя за это, скорее всего, начну ссылаться на последствия аварии и еще долго чувствовать вину. Но наш секс, это
