Неофит - Ярослав Кожедуб

— А почему с голодухи и в лесу? — заинтересовался я. — У вас же и города есть, и производства всякие…

— Есть, конечно, — Аррун пододвинул к себе предпоследнюю тарелку. — Но каждый берендей обязан… ммм… чуять гармонию природы. Не знаю, как это перевести на ваш язык более точно. В общем, это один из важнейших способов держать в узде внутреннего зверя. Поэтому лет с шести нас то и дело заставляют неделями жить в лесу с минимальным присмотром, а лет с десяти — и вовсе без него. Еды, разумеется, с собой не дают, крутись как хочешь. Летом и осенью это просто, а вот зимой…

— Интересные у вас традиции, — тихо сказала Вика.

— Без них мы бы давно вымерли или стали изгоями, как волколаки, — спокойно ответил Аррун.

При последних словах я невольно вздрогнул.

И, кажется, от острого взгляда оборотня это не укрылось.

Глава 8

Седой, как лунь, но весьма импозантный старичок размашистым шагом буквально влетел в огромную аудиторию. Тёмно-красная рубашка с вышивкой на рукавах, брюки с подтяжками, длинные волосы, небрежно стянутые в хвост — даже сейчас он выглядел как тот ещё ловелас. А уж лет пятьдесят назад, поди, был записным сердцеедом…

Стоило ему появиться, как шепотки давно собравшихся первокурсников мгновенно смолкли. Добрых пять сотен человек разместились в огромном круглом зале — и ещё и место осталось. Десятки ступеней с партами, уходящие ввысь, образовывали подобие римского Колизея, но на задние ряды в итоге забрались считанные единицы — слишком далеко, и слишком интересно, о чем же будут сейчас вещать на первой лекции.

Лектор встал в центре и, внимательно оглядев всех нас, небрежно щёлкнул пальцем себя по горлу.

— Приветствую, первокурсники.

Я (да и не я один) дёрнулся от неожиданности — голос раздался словно прямо над моим ухом, хотя старик даже не пытался говорить громко.

— Меня зовут Владимир Громов. Для вас — Владимир Михайлович. Я буду вести все модули «Начал магии», от первого до пятого, а также, для части из вас, буду преподавать такой важный раздел магической науки, как электромагнетика. Впрочем, это будет ещё не скоро. Если кто-то из вас уже заходил в системный раздел с нашей неординарной системой обучения, то вы могли увидеть, что свою программу вы выстраиваете себе полностью самостоятельно, но для доступа к определённому курсу требуется вначале выполнить соответствующие условия. В основном — пройти более базовые модули, но зачастую требуется недюжинная магическая сила или иные критерии. К примеру, для курсов артефакторики очень важна чистота вашей маны. Если она меньше шести баллов, то заниматься этим предметом вам будет крайне, крайне сложно — и мы заранее поберегли ваши силы… и собственные нервы, закрыв доступ для тех, кто под этот критерий не подходит. Для моих курсов электромагнетики также есть множество требований… ну да об этом потом. Кстати, кто может сказать мне, что такое чистота маны? Ну же, не стесняйтесь.

На первых рядах поднялись несколько рук. Громов кивнул смуглой девочке с короткой стрижкой. Та встала и с долей неуверенности сказала:

— Это параметр, от которого зависит качество магических воздействий. Он… ну, от многого зависит, от круга Обетов, от того, как часто ты их нарушаешь…

Громов поморщился и взмахнул рукой, прерывая её ответ.

— Формально верно, но фактически ответа ты не дала. Садись. Хорошо, давайте начнём с чего-то более простого. Что такое мана? И магия в целом?

На третьем ряду встал долговязый, бритый налысо паренёк и начал вдохновенно и велеречиво загибать про то, что магия — дар Божий, а мана — частица Его благодати в несовершенных людских телах. Громов на удивление внимательно слушал, но когда студент начал уходить совсем в сторону, остановил его.

— Что ж, интересная гипотеза. В целом, если учиться в какой-нибудь духовной семинарии, то именно это вам и расскажут, забыв упомянуть про логические дыры, которые в ней зияют.

— Какие дыры… — вскинулся было возмущенный паренёк, но лектор легонько повёл ладонью — и парень резко захлопнул рот, протестующе замычав.

— Но-но, молодой человек, не наглейте, — лектор погрозил пальцем. — Я вас выслушал, так что и вы, будьте добры, хлебало прикройте и послушайте иную точку зрения.

Лысый парень поперхнулся от неожиданности и уставился на Громова глазами шальной совы.

— На самом деле проблема в том, что магия и мана — слишком… непознаваемый предмет. Мы можем исследовать их лишь опосредованно, косвенно, и, по большому счёту, лишь при помощи их самих. Как вы понимаете, до непосредственных истоков при таком подходе докопаться сложно — это всё равно что пытаться рассмотреть… ну, скажем, устройство микроскопа при помощи самого микроскопа. Малополезное занятие. Так что нам остается лишь строить гипотезы разной степени правдоподобности. Собственно, ваш сокурсник как раз озвучил одну из них, и даже не самую одиозную. Тем не менее, в научном мире в основном придерживаются иной версии. Мана — это овеществлённая воля. Ваша, личная. Условно овеществлённая, разумеется. В руках её не подержишь. Соответственно, её чистота — это, хм, «плотность» воли, если подбирать наиболее близкую аналогию. Чем более чистая мана — тем меньше её тратится на любые магические воздействия. Так что этот параметр очень, очень важен. Ну а магия — это всего лишь воздействие при помощи этой воли на реальность, попытка силой «прогнуть» её под необходимую тебе конфигурацию. Увы, реальность — штука не особо податливая, так что чем масштабнее и чем сложнее изменения — тем больше маны требуется на их осуществление. Но тут всё зависит от ваших познаний о мире вокруг.

Громов шагнул назад, встал за кафедру и показал себе на горло:

— В самом начале я использовал заклинание для того, чтобы донести до каждого из вас мой голос без необходимости кричать. Не углубляясь в механизмы правильного формирования заклинаний, у меня было сразу несколько путей. Первый — прогнуть реальность с формулировкой «хочу, чтобы меня хорошо слышали все в этом зале». Просто… и опасно. Миру, знаете ли, плевать на механизм исполнения желания, но он всегда, слышите, всегда идёт по наиболее простому пути. В данном случае, предполагаю, что таковым путём было бы резко усилить звук моего голоса на выходе. В итоге я мог парой слов случайно оглушить сам себя, и доставить ощутимый дискомфорт первым рядам. Кто предложит