Катана - Кирилл Васильевич Кудряшов

— То же самое он сказал и мне…

— Не знаю уж, что такого есть во мне, но Лена, мне кажется, не подчинилась Многоликому лишь потому, что не могла поверить в его существование. Она вообще так и не поняла, что все это происходит наяву, а когда мы, я имею в виду, я и лес, попытались доказать ей обратное, она просто сбежала, боясь признать, что реальность жестока. Потому и погибла…

Шедший позади тигр низко опустил голову, словно понимая, о чем говорят люди, впрочем, не исключено, что он действительно понимал. За этот день он узнал очень многое — гораздо больше, чем ему хотелось бы.

— Ты боишься? — спросила Ольга, и улыбнулась, увидев едва заметный кивок головы. Глупый вопрос. Конечно же, он боялся. Они не избранные, не супергерои, не гении — они всего лишь пара напуганных молодых людей, не просивших о такой чести, как спасение мира.

— Знаешь, — вновь заговорила она, после непродолжительного молчания, — Мне тут в голову пришел один стишок…

— Прибавьте шагу, — прервал, вдруг, ее голос леса, — Поторопитесь!

— Куда? — хором спросили они, и даже звери прижали к головам уши, хоть и не могли слышать этих слов, звучавших лишь в головах ребят.

Лес не отвечал несколько секунд, и вновь заговорил когда они уже готовы были повторить свой вопрос.

— На встречу с судьбой!

Ольга крепко сжала Костину руку.

«Началось» — подумала она.

«Вот и все!» — подумал он.

— Так вот, — продолжила Ольга, стараясь скрыть дрожь в голосе, и с силой сжав рукоять своего деревянного топора, прогоняя страх, — Слышала я, как-то, одно стихотворение, написанное как будто про нас с тобой, и про весь этот кошмар вообще… Слушай.

Спрячь боль в ладонь,

Брось страх в огонь,

Дай морю бриг,

А тишине — крик.

— Красиво. — согласился Костя, — Веет какой-то жутью, но и волей к победе.

Он хотел, было, сказать еще что-то, в частности, как это, должно быть, здорово, бросить страх в огонь, и шагать дальше, навстречу судьбе, обновленным и бесстрашным, но не успел… Огонь сам пришел за его страхом.

Воздух разорвал протяжный вой, переходящий в свист, а следом за ним, совсем рядом с ребятами, землю сотряс мощный взрыв, бросивший их на землю. Еще один взрыв — уже намного дальше, в нескольких километрах, еще один, еще… Канонада прошлась по городу, сравнивая улицы с землей и перемалывая, словно в мясорубке, плоть мертвых и уцелевших живых.

То был ответ военных на боевой клич Черного Человека, пробудившего от смертельного сна сотни тысяч умерших. Они не понимали, что происходит, но видели, что враг рядом, и что он побеждает. Единственным, что могло сокрушить не чувствующих боли, и без того уже мертвых зомби были разрывные снаряды, и установки «Град» накрыли Новосибирск ураганным огнем, не тратя времени на прицеливание. Действительно, какой смысл наводить орудие на противника, если противник повсюду?

Взрыв. Совсем рядом. Столб огня и дыма взметнулся в воздух, опалив верхушки деревьев.

— И это наша судьба? — выкрикнул Костя в озаренную отблесками огня чащу, — Нам суждено так умереть?

Лес не отвечал, потухло даже изумрудное свечение вокруг — всепоглощающая боль, испытываемая гибнущими деревьями накрыла его высокой волной, подобно цунами. Лес пылал, забыв обо всем — о Многоликом, о Косте и Ольге, и даже о том, кто направлял его все это время, отдавая приказы. Лес предчувствовал скорую гибель и молил о дожде, но ТОТ, что был выше его, ниспославший на небо грозовые тучи не слышал его молитв. Вместо струй дождя, способного потушить пожар, из облаков грянула молния, расщепив надвое громадную сосну, словно спичку.

— Надо идти! — прокричала сквозь свист снарядов Ольга, и Костя кивнул, ПОЧУВСТВОВАВ, а не услышав ее слова. Большие кошки испуганно озирались по сторонам, но не смотря на панический страх перед огнем и громкими взрывами они чувствовали приближение врага и готовы были встретить его лицом к лицу, осознавая, что бой будет неравным.

Поляна была всего в полусотне метров от того места, где из застал начавшийся артобстрел. Небольшая зеленая полянка, окруженная вклинившимися в сосновый бор березами… Теперь ребята могли рассмотреть все окружавшее их в деталях — лес то и дело озарялся вспышками молний, а где-то совсем рядом по кронам деревьев плясали языки пламени, набиравшиеся сил.

Ольга дернула Костю за руку, указав на подбирающийся к ним пожар. Он молча кивнул и пожал плечами.

«Подумаешь, пожар — говорил его взгляд, — Сгорим, так сгорим — все равно нам, скорее всего, не жить».

Справа послышался треск ломаемых деревьев — кто-то большой и сильный продирался сквозь заросли, круша все на своем пути. Тигр и лев вышли вперед, готовые защищать своих хозяев даже ценой жизни, Костя выставил перед собой сверкающую в багровом свете катану, а Ольга занесла для удара топор, которым, в принципе, при желании можно было легко проломить человеку голову.

Березы согнулись, пропуская на поляну двух чудовищ — громадного черного медведя и неторопливо следовавшего за ним Черного Человека.

— УБЕЙ ИХ! — хрипло пророкотал многоликий, и медведь, с громогласным ревом бросился в атаку.

Тигр и лев одновременно взвились в прыжке, и яростно рыча вонзили клыки в плечи гиганта, пошатнувшего под обрушившейся на него тяжестью.

— ПОЙДЕМ СО МНОЙ! — произнес Многоликий, обращаясь к Косте, — Пойдем, ведь тебя привлекает меч?! Завораживает тебя? Зовет с собой?! Возьми его себе, насыться его силой, но будь со мной! Будь моим оруженосцем!

Удар, и лев отлетел в сторону, словно плюшевый котенок, врезался головой в сосну, и завалился на землю с тем, чтобы больше никогда не подняться. Тигр все еще продолжал бороться, метя клыками в горло врага, но могучие лапы медведя стиснули его грудную клетку словно пластины гидравлического пресса. Зверь задыхался…

Многоликий приблизился к нему, обходя сцепившихся в смертельном бою хищников.

— Будь со мной! — повторял он.

Не думая ни о чем Ольга бросилась на него с занесенным для удара топором…

Бессмысленно.

Черная рука мертвой хваткой впилась ей в горло, ломая трахею. Вторая вырвала из рук топор и отшвырнула его далеко в сторону.

За спиной Многоликого на землю рухнул тигр со сломанным позвоночником, а медведь победоносно зарычал, глядя на поверженных врагов и замер, в ожидании новых приказов повелителя.