Предатель. Точка невозврата - Марта Макова
— Рит. — в голосе мужа прорезались нотки тревоги. — Он что, обидел тебя? Приставал? Рита, обидел?
Кир развернул меня за плечи к себе лицом.
— Больнее, чем ты, меня никто не обижал. — дёрнулась я из цепких пальцев. — Тебя не переплюнуть никому.
Да, мне было тошно, да, было обидно. Меня ещё трясло от избытка хлынувшего в кровь адреналина. От жуткого разочарования и возмущения. Я даже не помнила толком, что я наговорила Белецкому. Что-то вроде того, что нашему фонду не подходит такой формат взаимодействия с благотворителями. Господи, я дверью хлопнула, когда из вип-кабинета вылетала, потому что понимала — ещё секунда, ещё одно его слово, и я сорвусь на оскорбления. У меня кровь в голове шумела морским прибоем.
Но это была не та боль, это в сравнении не шла с той, что причинил мне Кир. Той, которая заставляла меня тихо скулить и корчиться по ночам в гостиничном номере. Которая выжгла в груди огромную дыру с оплавленными краями.
— Белецкий отказал тебе. — ухмыльнулся Кир. — Поэтому ты выскочила из кабинета такая злая и красная? Что же, ожидаемо. Я предупреждал тебя, что твой фонд нафик никому не нужен. Загнётся он без меня.
— Убери руки, Кир, и выйди, это женский туалет.
— Плевать.
— Мне не плевать. Не хочу, чтобы нас с тобой здесь застал кто-то из гостей.
— Я здесь со своей женой. Никому нет дела до нас.
— А как же Ольга? Твоя любовница…
Кир резко зажал мне рот ладонью.
— Нет никакой любовницы, Рита. Нет и не было. У меня только одна женщина — ты. Была, есть и будешь.
Я хлопнула ладонями по его плечам, отталкивая от себя. Кир отпустил и отступил на шаг.
— А кошка твоя в вечернем платье с крыши тебе свалилась прямо на крыльце этого ресторана?
— Можно и так сказать. — безразлично пожал плечами, засовывая руки в карманы брюк.
— Ты хоть понимаешь, что твоя дочь почувствовала, когда увидела тебя с ней здесь? — зажмурилась я, в попытке сдержать порыв замахнуться и влепить хоть одному козлу оплеуху.
— Это твоя вина. Зачем было закатывать истерику, плести ей про мою якобы измену? Зачем из дома демонстративно уходить? Это ты вбила в её голову, что у меня любовница. Сидела бы ты ровно на своей красивой попе, и ничего бы этого не было.
— О, да! — фыркнула я. — Принимала бы твою любовницу в своём доме, была любезной с ней и с её сыном. А!!! Ещё же и подружиться с ней должна была! А может и детей отвлечь, пока ты её на столе в кабинете раскладывал. Что ещё? Утку по пекински приготовить к их приходу?
Я открыла кран и сунула руки под ледяную воду.
— Могла бы постараться и приготовить. Мой сын впервые был у меня в гостях. Я хотел познакомить его со своей семьёй. С тобой и Дашкой. А ты всё испортила своей истерикой, ты хотя бы думала, каково мне было? Я столько рассказывал ему о своей семье. Какая у меня замечательная жена: умная, красивая, добрая. Какая чудесная сестра у него. И что в итоге? Ты, как лошадь норовистая, взбрыкнула в последний момент. Выставила меня дураком. Как думаешь, каково мне было?
— Думаю, прекрасно тебе было. — хлопнула по крану и потянулась за бумажным полотенцем. — Так хорошо, что даже дети в соседней комнате не помешали.
— Да что ты заладила. — отшатнулся Кир. — Ты сама виновата. Мы в расчёте. Теперь собирайся и поехали домой.
— Ещё не в расчёте, дорогой. — я отвернулась к зеркалу над раковиной и посмотрела на себя. Отличный макияж, профессиональный. Не зря потратила на него деньги и время. Даже намёка на синяк нет.
— Вот когда заведу себе любовника, тогда и будем в расчёте.
— Охренела? — рыкнул Кир, а я улыбнулась ему в зеркало.
— Ну а что? Тебе можно, а мне нельзя? Вон хоть того же Белецкого. Что ты ему сделаешь? Он не кошка твоя, тебе до него не дотянуться во всех смыслах.
— Ты не сделаешь этого, Рита. — Кир качнулся ко мне, прижался к спине и снисходительно погладил меня по голове. — Ты слишком правильная, порядочная. И ты любишь меня.
Он был прав. Я любила его даже сейчас. Невозможно за такой короткий срок вычеркнуть, выбросить из сердца чувства, которыми оно жило столько лет. Я любила мужа. И от этого ещё больнее было от его предательства. От его цинизма, с которым он это делал. Топтал моё преданное сердце. Плевал в душу. Грязными сапогами по ней прошёлся.
— Я тоже так думала о тебе, Кирилл. — упёрлась я ладонями в мраморную столешницу. — Даже больше — я была уверена в этом. В тебе, в твоей порядочности, в твоей любви.
— Всё так и есть, Рит. — Кир, глядя на нас в зеркале, обхватил меня одной рукой под грудью, второй ласково заправил прядь моих волос за ушко. — Даже обидно, что ты сомневаешься в этом. Что так легко отказалась от меня, от нашей семьи.
Я во все глаза смотрела на него, на нас в зеркале и искала в себе хотя бы отголосок тех чувств, что обычно испытывала, когда Кир вот так прижимался ко мне со спины. Большой, сильный, горячий. Такой родной и желанный. Искала, прислушивалась к себе и не находила.
— Поехали домой, Рит. — кончиками пальцев провёл по шее, спустился на плечо, чуть сдвигая мягкую ткань выреза, обнажил ключицу. — Заберём Дашку и вернёмся все вместе в наш дом.
Я закрыла глаза, спряталась под опущенными веками от отражения в зеркале красивой пары. Закусила нижнюю губу и мотнула головой.
— Нет, Кир. Нет больше НАШЕГО дома. Ты осквернил его. Он пропах твоим предательством. Я задыхаюсь в нём. И нас тоже больше нет.
— Как скажешь. — Кир отступил, убрал руки, и я зябко поёжилась от резкой перемены их тепла на тоскливый холод одиночества.
— Жалеть же будешь, Рит. — глухо прохрипел мне в затылок.
— Посмотрим. — я шагнула в сторону, резко открыла дверь и столкнулась нос к носу, стоящей за ней Ольгой.
— Вот вы где. — драная кошка ревнивым взглядом окинула небольшое помещение, нашу с Киром диспозицию в нём, мой внешний вид и вид Кира. Сделала какие-то свои выводы и посторонилась, давая мне возможность выйти.
— Кирюша, милый, я искала тебя. Может быть, поедем уже? Скучно здесь как-то, тухло. — капризно сморщила нос Ольга. — Заберём Дашу, Сергея по пути захватим и поужинаем все
