Катана - Кирилл Васильевич Кудряшов

Аксон настигал их. На лице его блуждала счастливая улыбка — он был богом! Жестоким, и несоизмеримо могучим Аидом! Он бежал, не чувствуя усталости и не нуждаясь в воздухе. Его дыхание никогда не собьется, сердце никогда не застучит быстрее, чем это нужно, спровоцировав приступ аритмии! Он непобедим и всесилен!

За секунду до того, как тяжелая туша опустилась бы на его плечи, шестое чувство подсказало ему о приближающейся сзади опасности, и Аксон успел увернуться от бросившегося на него громадного льва, резко метнувшись в сторону. В ту же секунду жертвы были забыты! Впервые за последние несколько часов он ощутил если не ужас, то, хотя бы, какое-то подобие страха. Уверенность в своей неуязвимости пошатнулось в тот миг, как он из охотника превратился в жертву. Три большие кошки видели добычу в нем самом.

Лев приземлился на все четыре лапы, ни на секунду не теряя равновесие и остервенело зарычал, досадуя за свой промах. Его рыку вторил громогласный рев бросившегося на Аксона тигра.

Аксон пригнулся, снова уклоняясь в сторону, и когда полосатое тело по инерции пролетело мимо, рубанул изо всех сил, целясь мечом по мускулистой шее. Рев оборвался…

Второй тигр не промахнулся… Тяжелая туша сбила Аксона с ног, могучие лапы втоптали его в землю, а клыки зверя вонзились ему в предплечье, вырывая руку из сустава. Он закричал. Но не от боли, ибо не чувствовал ее, а от ужаса, увидев прямо перед собой горящие яростью глаза животного и поняв что его час пробил. Когтистая львиная лапа полоснула его по лицу, сдирая кожу, левая рука отделилась от плеча, не в силах сопротивляться чудовищной силе тигра. Спустя секунду за ней последовала правая, полностью потонувшая в оскаленной львиной пасти. Катана выпала из неподвластных более телу рук и со звоном стукнувшись о камень упала на землю.

Звери разорвали Аксона на куски…

* * *

Ребята бежали, прокуда хватало сил. Они промчались через весь зоопарк, кубарем скатились со склона, миновали провал в ограде и остановились только уже в глухом лесу, когда ноги отказались мчать их дальше. Обессилев и тяжело дыша они упали на землю, безуспешно стараясь восстановить дыхание.

— Ты в ЭТО веришь? — спросила, наконец, Лена.

— А ты что, нет? — чуть отдышавшись ответил Костя, — Мы видели все это своими глазами!

— Я имею в виду, может это сон?

— Разве что, жуткий кошмар, для меня лично начавшийся 18 лет назад, а для тебя на годок меньше.

— Что мы теперь будем делать?

Это был риторический вопрос. Не ожидая услышать на него ответа Лена спрятала лицо в ладони, и разрыдалась. Костя подвинулся к ней поближе, и крепко обнял за плечи, даже не пытаясь успокоить. Пусть плачет, пусть хоть таким образом примирится с вошедшим в ее жизнь ужасом, иначе она не сможет противостоять ему в дальнейшем. Но что будет в этом самом дальнейшем? Он не знал, да и не хотел знать.

— Остерегайтесь Повелителя Мертвых! — шептали сосны, качая своими кронами. Костя не видел этого — в сражении с полчищем туч солнце явно проиграло и с позором оставило позиции, но слышал, как скрипят ветви и шелестят листья и иголки.

— Вы должны остановить его!

— Но как?! — сквозь рыдания крикнула в темноту Лена, заставив Костю вздрогнуть и обрадоваться одновременно, по крайней мере, он не сошел с ума, слыша голос леса.

— Он многолик, и все его личины мертвы. Все они когда-то приняли смерть от острия, и лишь оно сейчас способно вновь предать его забвению…

Деревья неожиданно умолкли, затих даже их шелест, так что стало отчетливо слышно, как чья-то мягкая лапа шебуршит листвой где-то совсем рядом.

— Бегите! Его слуги здесь!

Костя вскочил на ноги, напряженно вглядываясь в темноту — впереди он отчетливо слышал хриплое дыхание какого-то зверя.

— Покажись!

Неожиданно лес наполнился светом. Неровным, мерцающим, с зеленоватым отливом, источаемым стволами и кронами сосен, силившихся помочь двум испуганным людям, ставших их последней надеждой.

Перед Костей, всего в десяти шагах, припав к земле и готовясь к прыжку, стоял рослый волк… На секунду взгляд его голодных глаз пересекся с испуганным, но вдруг преисполнившимся решимости взглядом человека, и зверь, не выдержав, отвел глаза и попятился назад, боясь броситься в атаку. Одно дело — убивать, бросаясь убегающей жертве на спину, или вцепляясь в горло, и совсем другое — вот так, стоя с ним лицом к лицу, вызвать его на поединок. Волк превосходил человека по силе и ловкости, но всего один тяжелый и властный взгляд из-под нависших бровей, мог обратить его в бегство.

Но сейчас он не побежал, а лишь попятился назад, чувствуя, что за этим юношей стоит невероятная сила. Он был голоден, а вкус крови нескольких убитых людей только раззадорил охотничий инстинкт зверя, истосковавшегося за долгие годы, проведенные за решеткой по настоящей свободе. Волк сделал еще пару шагов назад, уклоняясь от пытавшейся охватить его заднюю лапу ветви осины, и снова припал к земле, выбирая момент для атаки, но стараясь не поднимать взгляда, чтобы не встретиться, вновь, с человеческим.

Однако, прыгнуть он не успел. Волк так и не понял, как громадный лев сумел так тихо и незаметно подкрасться к нему сзади, и неимоверное удивление читалось в его глазах даже в тот момент, когда громадная лапа одним ударом проломила ему череп.

Лена пронзительно закричала и судорожно цепляясь за сосновые ветки сделал несколько шагов назад, пока не уперлась спиной в ствол сосны. Лев замотал мохнатой головой, прогоняя прочь истошный вопль, резанувший его уши, и негромко рыча двинулся к Косте, который стоял не шевелясь, прекрасно понимая, что спастись от этого чудовища в темном лесу, где оно чувствует себя словно рыба в воде, все равно не удастся.

— Не бойтесь! — шелестел над головой лес, — Он не причинит вам вреда!

«Вам легко говорить, — мысленно ответил деревьям Костя, — Вы то для него на вкус как котлеты из бумаги!», но, тем не менее, не сдвинулся с места, и дрожа всем телом позволил льву подойти к нему вплотную.

Мокрый нос громадной кошки уткнулся ему в ладонь, а затем, досконально обнюхав Костю, лев перевел взгляд на Лену, прижавшуюся к дереву и мечтавшую только об одном — проснуться сейчас дома, в своей постели, с облегчением смахнув со лба холодный пот, вызванный