Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество - Николай Сергеевич Чемоданов
under anderen Worten gesprochen
(«говорилось другими словами»)[340].
Сохранившаяся прямая речь производит впечатление многократно передававшейся, и поэтому она, конечно, отражает форму языка данного писца или автора. Также и прямую речь из «Статей» следует расценивать только как коллективное высказывание, копирующее существовавшие образцы правового языка.
Однако проблемы особенностей литературного языка возникали перед крестьянами, не только когда им надо было иметь дело с их классовыми противниками. Борцами против главных препятствий на пути социального и политического прогресса в первой трети XVI века были не только крестьяне, на которых падало главное бремя. Фронт борьбы не совпадал с социальным членением общества, а прорезал его насквозь. В борьбу включались, помимо крестьян, другие социальные силы и течения, прежде всего передовая часть интеллигенции из различных слоев городского бюргерства. Без их участия события Крестьянской войны имели бы значительно меньший размах. Выразителями интересов обеих сторон, чей язык нам до сих пор понятен, были представители прежде всего тех классов, в распоряжении которых были образование и выразительные средства языка. Их языковая практика оказывала широкое воздействие в качестве образца. Мы незнакомы, правда, с языком Ганса Бегейма (Hans Böheim), флейтиста из Никласхаузена, который прошел путь от пастуха и деревенского музыканта до странствующего проповедника и агитатора-самоучки. После него не осталось никаких письменных свидетельств. Возможно, он и писать-то не умел, что можно с большой вероятностью утверждать также в отношении вожаков крестьянских отрядов или вождей местных революционных партий, выходцев из крестьян, бывших солдат, трудовой части бюргерства (мелких торговцев, кузнецов, суконщиков, трактирщиков и т.п.) или же недовольных рыцарей и других дворян. Но были среди них и высокообразованные люди, гуманисты, особенно из числа проповедников, получивших теологическое образование, у которых сила слова была поставлена на службу просвещению и распространению религиозной идеологии раннебуржуазной революции. О симпатиях этих людей к простому народу свидетельствуют не только такие внешние проявления, как, например, ношение священником из Буркхардсвальде в знак солидарности крестьянской одежды[341], или такие предисловия, как бы от лица народа:
«Diß bůchlein hat gemacht ein Baur auß dem Entlibůch»
или
«Das hat betracht Ain armer Paur der weder lesen noch schreyben kan»,
которые M.M. Гухман[342] приводит из числа заглавий листовок. У некоторых из этих людей, будь то проповедники или ученые-гуманисты, очень интересные биографии. Несмотря на примитивность транспортных средств, они совершали путешествия на огромные расстояния, и у многих из них не только места рождения и смерти часто далеко отстоят друг от друга, но и избранное ими поле деятельности часто удивляет тем, как далеко оно от социального положения и сферы деятельности их родителей. Это означает, что и свое языковое образование они получали в условиях постоянно менявшихся и расширявшихся коммуникативных отношений. В очень различной степени и по-разному, хотя бы уже из-за их принадлежности к разным идеологическим лагерям, но сказанное относится, например, к Мартину Лютеру, Томасу Мюнцеру, Альбрехту Дюреру, Андреасу Боденштейну фон Карлштадту, Ульриху фон Гуттену, Томасу Мурнеру, Конраду Цельтесу, Валентину Икельзамеру, Михаэлю Геймайеру, Томасу Платтеру (если назвать лишь некоторых из выдающихся людей). Предки Мартина Лютера, например, были крестьяне, его отец – рудокоп, сам он прошел путь от монаха до профессора философии и теологии. Отец Томаса Мюнцера был канатным мастером, сам он после лет, проведенных в монастыре и посвященных наукам, стал учителем, настоятелем церкви и проповедником. Альбрехт Дюрер родом из крестьян и скотоводов. Его отец и дед были уже городскими бюргерами, ювелирными мастерами. Сам он, проходя обучение у своего отца, посещал общинную латинскую школу, а затем обратился к искусству – как в практическом, так и в научно-теоретическом плане. Он много путешествовал, бывал также за границей, в Италии и Нидерландах. Конрад Цельтес, родившийся в семье виноградаря из деревни под Вюрцбургом, умер известным гуманистом и путешественником, знавшим многоязыкой, знаменитым поэтом и профессором в Вене. Андреаса Боденштейна, родившегося во франкском местечке Карлштадт и умершего от чумы в Базеле, знала вся Европа от Рима до Дании. Его деятельность разворачивалась между полюсами, определяемыми званиями доктора теологии и доктора права, писателя, священника и т.п. и низменным положением крестьянина и торговца, борющегося за существование. Томас Платтер прошел путь от козопаса до книгопечатника и школьного учителя; сын сапожника из Цвиккау Стефан Рот – до ректора муниципальных школ Цвиккау и Иоахимсталя, проповедника и преподавателя университета в Виттенберге и главного городского писца и советника Цвиккау[343].
Люди такого типа постоянно пополняли городскую бюргерскую интеллигенцию, численность которой неуклонно возрастала. В ее рядах были не только ученые в узком смысле слова, они как раз составляли очень небольшой ее процент. Основное и растущее значение в ней приобретали профессии из новых областей городского управления, финансового дела и судопроизводства, вызванные к жизни необходимостью территориального и государственного развития. Здесь также имелось много возможностей роста, так как практическая деятельность накапливала все больший теоретический опыт по разным специальностям и создавала потребность также в людях со специально-языковым и литературно-языковым образованием. Шел постоянный процесс письменного оформления одной сферы жизни за другой. Происходил рост численности населения городов[344], иногда очень быстро, в связи с развитием того или иного ремесла, – так что наряду с местечками, городками и просто городами появлялись города с домами в несколько этажей и обширными предместьями. Наряду с этим численность городского населения росла так же в связи с появлением новых городов, как, например, в саксонских областях с развитым горным промыслом. Эти города, как места контактов, имели первостепенное значение в динамике надрегионального переплетения устного и письменного языков различных социальных групп. Это время было знаменательно тем, что на основе широкого распространения производственных отношений этапа раннего капитализма «городское бюргерство» сменялось «бюргерством раннего капитализма», которое затем послужило социальной базой для образования «буржуазии» как нового класса[345]. Поэтому трудно переоценить роль города, особенно в экономически развитых областях, пополнявшихся порой переселенцами из отдаленных мест, в становлении немецкого национального литературного языка.
4. Некоторые внутренние тенденции развития немецкого языка
4.1. Изменения в соотношении немецкого языка и латыни. Родной язык и иностранный язык
Все то новое в коммуникативных отношениях, что касалось социальной интерференции, с необходимостью должно было изменить ту роль, которую играла латынь в совокупности форм существования языка. Здесь практика, как это часто бывает, шла впереди теории. Тем
