Русское язычество. Мифология славян - Николай Иванович Костомаров

Ой, посию круту мяту промеж берегами,

Ой, як мени та тяженько перед ворогами.

Ой, буду я крутий мяти вершечки зривати,

Та вже мои вороженьки полягали спати, —

подразумевается: она уйдет на свидание с молодцом; здесь то же, что и в вышеприведенной песне о руте. Отказывая молодцу во взаимности, девица говорит ему: «Не ходи по избе, не топчи кудрявой мяты».

Не ходи по хати,

Не топчи кудрявой мяти, —

напротив, предаваясь милому, она просит его вместе с нею походить по избе и потоптать кудрявую мяту:

Ой, походимо по хати,

Потопчимо, мий миленький,

Кудрявую мяту.

Девица, желая молодцу дать знать аллегорически, что она не очень податлива, на вопрос его: «Не из барвинка (символ любви) ли ты свита?» — отвечает: «Нет, не из барвинка, а из кудрявой мяты».

«Либонь же ти, дивчинонько,

З барвиночку звита?» —

«Не з барвинку, не з барвинку,

З кудрявой мяти…»

Подобно тому, как невеста, уходя из родительского дома, поручает матери ходить за своею рутою-мятою, так невеста поручает своей матери мяту, которая пригодится ее младшей сестре, остающейся пока в девичестве. Эта сестра будет украшать себя мятою и любоваться ее благовонным запахом.

«Чи я тоби, Марусенько, з весни не казала:

Не копай грядки, не сади мятки — хто буде ии поливати». —

«Ой, есть у мене ненька старенька — буде ии поливати,

Раннею зорею, вечирнею водою буде ии проймати.

Ой, есть у мене молодша сестра — буде ии затикати,

Ии запахом найпахнющим буде ся любовати».

Мята с одинаковым символическим значением, как и рута, отличается от последней тем, что рута никогда не применяется к мужскому полу; напротив, мята в песнях представляется украшением шапок молодцов.

Крутая мята хлопцям на шапята.

Есть также образ купанья в мяте, применяемый к лицам мужского пола — мы уже приводили такой образ; в другой песне девица спрашивает молодца: «Не в любистке ли ты купался?» Молодец отвечает ей: «Не в любистке, а в мяте, потому что хочу тебя взять за себя замуж».

«Чи ти в любистку купався,

Що ти мини сподобався?» —

«Не в любистку — тильки в мяти,

Бо я хочу тебе взяти!»

В этих примерах применения мяты к мужскому полу проглядывает тот же символ чистоты, незнакомства с любовными наслаждениями и нравственной крепости. Так как молодец намерен жениться на девице, то, из уважения к ее чистоте и своей собственной, не хочет предаваться любви, более или менее беспорядочной и непозволительной по принятым понятиям, а потому и выражает эту мысль тем символическим образом, что он купался в мяте — целомудренном зелье.

Шевлия сама по себе выдается как символ одиночества и удаления от половой любви. Сын говорит матери: «Хожу по саду, сажу шевлию, через тебя, матушка, остаюсь неженатым».

По садочку хожу,

Шевлиеньку сажу;

Через тебе, моя мати,

Нежонатий хожу.

Женщина, у которой муж пьяница и драчун, говорит, что она посеяла бы шевлию, но за морозами не всходит это растение, а если б оно и взошло, то от солнца засохнет:

Посию шевлию раненько в недилю,

За лютими морозами шевлия не сходить;

Ой, хочь вона зийде — од сонця зовьяне.

Иде милий з корчми пьяний, на мене не гляне;

Я не одчинюся, бо тебе боюся.

То есть женщина хотела бы избавиться от мужа и брачной жизни, да нет ей возможности. Шевлия также символ сохранения супружеской верности. В одной песне муж, застающий в своем доме разные признаки, обличающие недавнее любовное свидание его жены с другим лицом, говорит между прочим: «Отчего эта шевлия истоптана?» Жена, выдумывающая всякую всячину в ответ на мужнины вопросы, говорит, что разыгрались лошади и истоптали шевлию.

«Ой, Ганусю, душечко,

Чого шевлия потоптана?» —

«Кони ся розбрикали,

Шевлию потоптали».

Купанье в шевлии, как и в любистке, сообщает, по-видимому, способность нравиться. Девица спрашивает милого: не купался ли он в шевлии? «Не тебе, — отвечает молодец, — знать, в чем меня купала мать: в любистке ли в шевлии — за тобою томится сердце».

«Чи ти в шевлии купався,

Що так мини сподобався?» —

«Тоби, дивчя, не питати,

В чим купала мене мати:

Чи в любистку, чи в шевлии —

За тобою сердце млие».

О значении шевлии в смысле разлуки мы говорили уже, упоминая о руте.

Фиалка является редко и, сколько нам известно, только в галицких песнях. Некоторые черты указывают в ней также символ девственности: так, например, девица, утратившая невинность, видит, что девицы ходят по долине и собирают фиалки себе на венки для воскресного дня, а она свой венок утратила, следовательно, не может носить венка из фиалок.

На долини ходять паняночки,

Та збирають хвиялочки,

На недилю на виночки,

А я свий утратила,

Пид явором зелененьким

З козаченьком молоденьким.

Здесь можно бы невозможность девице носить венок из фиалок относить вообще к венку, а не к фиалкам, так как вообще венок есть символ девического состояния; но есть другие песенные места, где прямо цветок фиалки, сам по себе, без венка, означает девственность; так, в свадебной песне отец говорит выходящей замуж дочери, что ей уже не нужен этот синий цветок, так как ей теперь завязан свет, т. е. что ей предстоит брачная жизнь, исполненная труда и забот.

На що ж тоби, моя доню, сей синенький цвит?

Що вже тоби, дитя мое, завьязаний свит?

Подобно тому, как топтание мяты девицею вместе с молодцом означает, что девица знакомится с любовью и выходит из состояния строгого девства, в галицкой песне