Русское язычество. Мифология славян - Николай Иванович Костомаров
Дитки маленьки,
А я их мати!»
Ой, бида чайци,
Чайци небози,
Що вивела дитки,
При самий дорози:
«Хто йде, той пхне,
Таки дурно не мине,
Кигик, кигик,
Злетивши в гору,
Тильки втопиться
В Чорному морю».
И кулик чайци
Не пидпомога,
Тилько зневага,
Що близько дороги.
«И бугай дугу,
Не вдавайся в тугу.
Бо новишу чайку,
Не кричи в лугу!» —
«Як не кричати,
Як не плакати:
Дитки маленьки,
Жаль — я их мати!
Всяк хоче бити,
Никому хоронити
Диточок в гнизди,
При тяжкий биди».
В ней обыкновенно видят аллегорическое изображение Малороссии; ее приписывали то Хмельницкому, то Мазепе, то последнему запорожскому атаману Калнышу. Но едва ли в своем корне это не народная песня, где, наравне с другими символическими образами, взятыми из жизни птиц, обычными в народной поэзии, изображается бедная, горемычная мать. В Киевской губернии мы слышали отрывки думы о чайке, в которой под видом этой птицы рассказывается аллегорически судьба бедной матери семейства, обижаемой сильными людьми; но, к большому сожалению, невозможно было записать ее, оттого что кобзарь почти совершенно позабыл ее и, вспоминая отрывочно разные места, не мог пропеть или проговорить ничего в стройном виде.
Подобный образ бедной семьи представляет песня о птичке ремезе. Обращаются к этой птичке с советом не вить гнезда над водою — над Десною, потому что река может затопить детей ее.
Ой, ти ремезе, ти ремезоньху,
Та не мости гнизда над Десною:
Бо Десна Десниця що день прибувае,
Вона твоих диток позатопляе.
Вариант этой песни, с прибавлением, обращается в щедровку. Советует ремезу не вить гнезда в чистом поле, где за плугом ходят святые Петр и Павел, а Божия Матерь носит им есть и молит Бога об урожае; советует ремезу свить себе гнездо в лесу: орешник будет развиваться и прикроет его птенцов.
Ой, ти ремезе, ти ремезочку,
Не клади хатки на льодочку:
Льодочок ся буде розтавати,
Твою хату забирати;
Не клади хатки и в чистим поли.
В чистим поли плужок ope,
А в тим плужку чотири воли половии,
А у их роги золотии.
Святий Петро за плугом ходить,
Святий Павло воли гонить,
Пресвятая Дива исти носить,
Исти носить, пана Бога просить:
«Уроди, Боже, жито-пшеницю,
Жито-пшеницю и всяку пашницю».
Поклади гниздо в густим лиси,
В густим лиси, та на гориси;
Горих ся буде розвивати,
Твою хаточку прикривати.
Кулик в одной песне сопоставляется с бедною вдовою, обремененною детьми.
Припав кулик над водою,
За дурною головою
Пишла замуж молодою,
Тай зосталася вдовою
З маленькими диточками.
Мали дити — мале лихо,
Побильшають — погиршають!
Синица в одной песне-колядке собирает с конопли золотую росу и несет к золотых дел мастеру, чтобы сделал ей перстень.
Ой, у поли конопельки,
На конопельках золота роса;
Ой, там синиця походила,
Тую росу потрусила,
До злотничка поносила:
Ой, злотничку, голубочку,
Искуй мини перстеника.
Есть очень распространенная в разных вариантах песня о свадьбе щегла с синицею.
Ой, сив соби щиглик, та й думае,
Загадався: «Женитися мае,
Полюбив соби синицю, прекрасную птицю,
Хорошую та гожую, горобця сестрицю».
Соловей коника сидлае,
Весильля збирае.
Сокил за дружбу,
А староста — журавель,
Сорока — свитилка,
Сваха — перепилка,
Журавель з гусаком, настройте музики,
Каня ся закрала,
Курчят покрала
На щиглове весильля.
Кошту пидняла.
А джмиль меду додае,
Всих гостей приймае,
А сорока плеще,
Гостей припрашае.
По другому варианту:
Сам пан орел за старосту,
Шпак за дружбу, кос в ту службу.
Хрущ з круком маршалком,
Журавель — хоружим,
А индик — пан синдик,
Боцян — пидхоружим,
Пава садить каретою,
Каня йде пихотою,
Куропатва, перепилка —
Сващка пристойная дивка,
А соя для покоя за пани сваху.
По одним вариантам все птицы на этой свадьбе вели себя благочинно; сначала описывается их обед, потом танцы, как следует на свадьбе.
Шляхетний боцян сивши близь индика,
А журавель при боку самого синдика,
Орел сидит коло пави,
Напившися слодкой кави,
А тетери шафран терли,
Дають обид соби,
А гусак иисть в смак кашу и з росолом,
Лебедь пие, гукае, сидить за столом,
Орел бере за печеню,
Яструб напхав повну жменю,
А каня ся запихае,
Сорока вина додае,
А пава ласкава гости частуе.
……………..
Вставши гости по обиди, взялися до танцю,
Орел поглянув на паву: «Пий, моя коханцю!»
Журавель сою поить,
Боцян з канею ся строить.
З соколом зазуль колом на перед ними,
Крогулець иде в танець, взявши соби пляшку;
Когут квак заспивав, випив меду миску,
А гупало дае знати —
Виват палить из гармати;
Качор пороху додае,
Бо му стрильби не достае,
Все стройно, достойно и циломудрно.
Ще ся натим не стало и час не збувае,
Ще раз бильше гостей прибувае,
Прийшла чапля из роботи,
А чайка робить хворботи,
Музиканти в торобанти грають добраничь.
Сковронки на скрипки, канарки спивали,
Яструби на труби, дудки на цимбали,
Ластивки на свиставки, соловий на обои,
А бекаси тнуть на баси
Согласно, прекрасно и концентовно.
Но в других вариантах дело оканчивается дракою, и невеста должна была бежать:
Сова сидит за столом, скоса поглядае,
А ворони стари жони иишли таньцювати,
А крючище взяв дрючище, пишов пидгоняти.
А сич на порози став на сторожи,
Погудькало уперлося, лягло на дорози,
А горобець впився, з чорногузом побився,
Як ударив чорногуза, аж той
