Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия - Сергей Мохов

В конце 1980‑х годов PFG, Roblot, Henri de Borniol и новый Dignity объединились в корпорацию OGF (в нее вошли еще около 300 локальных французских похоронных брендов). Сейчас этому похоронному гиганту принадлежит около 80% рынка, остальное же поделено между тысячами мелких агентств.

Кремация во Франции, несмотря на мощный старт в XIX веке, практически не развивалась до середины XX столетия. Причина была в сильном сопротивлении со стороны католической церкви и довольно высоких затратах на строительство крематориев. Новые крематории во Франции стали открываться только в начале 1970‑х годов, после снятия запрета на использование огня в погребальной практике со стороны католического духовенства. К 1980 году во Франции было всего 10 крематориев, а доля кремаций составляла 1%, но к 1990 году количество крематориев увеличилось в 5 раз, а к концу века достигло 100. Около 60% крематориев принадлежит частным дельцам, из них больше половины находятся под контролем PFG. К концу XX века французские крематории совершали около 100 тысяч кремаций в год (около 19% от общего количества умерших) (Ichok 1935 а, 1935 b; Vidallet 2003: 3–6).

Инфраструктурные ограничения, характерные для французского рынка, привели к рождению интересных практик. Например, отсутствие необходимого оборудования в больницах и моргах Франции послужило источником появления специальных комнат долгого прощания — chambres funeraires (Blayac, Bougette and Montet 2014: 421–437). Как правило, государственные морги контролируются медицинскими департаментами, рассчитаны исключительно на сохранения тела от разложения, регламент выдачи тела строго протоколирован, а сами морги зачастую переполнены, что становится причиной крайне ограниченного срока хранения тела и формализованного отношения к самой процедуре. Из-за того, что похоронная инфраструктура контролируется государством, сами агентства имеют немного возможностей для развития дополнительных услуг. Но они нашли решение сложившейся ситуации: предложили потребителю так называемые chambres funéraires[123] — это просторные залы, в которых тело может находиться несколько дней (даже не в гробу, а прямо в постели, которая охлаждается и не дает телу разлагаться), в течение которых родственники прощаются с покойным. В chambres funéraires имеется все необходимое для проживания близких умершего. В таких комнатах есть аудио- и видеосистемы, душевые и гостиные комнаты и даже маленькие кухни. К концу XX века во Франции было открыто около 2000 таких комнат, большая часть принадлежит OGF. Подобные помещения получили распространение и в Канаде среди франкоязычного населения. Таким образом, новая культурная традиция обязана своим появлением инфраструктурным ограничениям.

По схожему сценарию развивалась история похоронных услуг и в Испании, которая оказалась под прямым наполеоновским влиянием еще с начала XIX века. В XX веке здесь функционировали в основном небольшие похоронные компании, которые также занимались перепродажей гробов и похоронных аксессуаров. Большинство похоронных агентств представляло собой концессионные партнерства: одной частью акций владел муниципалитет, а другой — частные лица.

В 1980‑х годах две американские корпорации — SCI и Stewart Enterprises — попытались войти на рынок и приобрели старейшие испанские похоронные компании Funeraria La Estrella и Zaragoza SL Funeral. В последующие годы SCI выиграла несколько тендеров в Барселоне на оказание похоронных услуг и приобрела 49% Serveis Funeraris (SFB), став партнером муниципальных властей.

В конце 1990‑х годов испанская инвестиционная группа Inversiones Urban Techniques перекупила активы американских корпораций, и в Испании появилась своя крупная сеть, которая уже в XXI веке была преобразована в отдельный пиренейский бренд Memora, предоставляющий похоронные услуги не только в Испании, но и в Португалии.

Кремация в Испании не столь популярна, как в других европейских странах — до 1973 года крематории в Испании были вне закона. Но в последний год XX века доля таких похорон составила уже 20%.

С начала 1990‑х годов развиваются так называемые tanatorio — специальные места хранения мертвых тел, напоминающие частные морги и залы прощания. Это стало возможным благодаря законодательному разрешению, которое позволило снять часть нагрузки с городских моргов.

На протяжении всего XX века муниципалитеты пытались избавиться от управления кладбищами, моргами и крематориями с помощью концессионных соглашений, передавая администрирование в частные руки. Так происходило и в Германии, и во Франции. В итоге к концу 1980‑х годов погребальный бизнес практически целиком перешел в частные руки, а похоронные агентства объединились в крупные сети.

Во Франции это произошло 5 января 1993 года, когда с частного бизнеса были сняты ограничения на организацию ритуальных компаний: необходимость заключения договора с муниципалитетом, тендерная система распределения заказов, ограничение количества компаний для избегания роста цен и агрессивных маркетинговых кампаний. Таким образом, обеспечение громоздкой похоронной инфраструктуры оказывается государству не по карману, и оно постепенно передает права на владение частным компаниям. Это приводит к развитию все той же частной модели, что и в США, с ее акцентом на манипуляции с мертвым телом. В последующее десятилетие количество похоронных агентств увеличилось в полтора раза. Несмотря на то, что в стране действует крупный похоронный монополист, наряду с ним функционируют небольшие похоронные фирмы. Всего же во Франции насчитывается приблизительно 10000 похоронных фирм (в том числе «комнат прощания» и производителей гробов), они выполняют в год около 550000 заказов, на одну фирму приходится приблизительно такое же количество заказов в месяц, как у коллег из США и других стран, — примерно 15 в месяц.

Инфраструктурные ограничения в рамках государственной модели имеют не только экономические последствия. Они приводят и к активному развитию предложений, связанных со сферой услуг и особенно с кремацией. Среди главных объектов критики государственной модели — отсутствие гибкого подхода к клиентам и чрезмерный бюрократизм. Например, в Англии на процедуру прощания в муниципальном крематории отводится всего 20 минут, а саму церемонию проводит священник, который мог никогда не знать умершего человека.

Смешанные модели

Для Великобритании (Англии) и некоторых стран Европы характерна смешанная модель, когда объекты похоронной инфраструктуры находятся под управлением как муниципалитетов, так и частного бизнеса. Например, крематории и кладбища могут быть частными, а могут принадлежать местным органам власти.

Англия является типичным примером смешанной модели. Как правило, частная похоронная компания перевозит тело умершего в государственный морг, затем происходят отпевание и похороны на церковном англиканском кладбище или кремация в муниципальном или частном крематории.

В разных регионах Англии действуют собственные правила и формы ведения похоронного бизнеса. Так, в городах похоронные компании предлагают экологически чистые похороны, в сельских регионах кладбища находятся под управлением местной религиозной общины. Как отмечает Тони Уолтер, английская смешанная модель одновременно и секулярная, и