История гаданий и предсказаний - Марина Валентиновна Голубева
По одной версии, девушка должна была увидеть, как по зеркальному коридору к ней движется мужчина. Это и есть ее суженый, точнее, бес или демон, принявший облик будущего жениха. По другой версии, образ суженого появлялся в отражении за плечом гадальщицы. В обоих случаях, как только девушка разглядит облик жениха, она должна уронить зеркало на стол отражающей поверхностью вниз или набросить на него платок. И обязательно нужно «зачураться», крикнуть: «Чур сего места!» — тогда призрак исчезнет. Если этого не сделать, то бес может утащить гадальщицу или навредить ей: наслать болезнь. Самые смелые умудрялись увидеть в зеркале реального человека, даже рассмотреть, во что он одет. И потом любили рассказывать, что именно в той одежде жених приезжал к ним свататься. Правда, вспоминала об этом девушка уже после сватовства. В качестве примера можно привести вот такую историю, произошедшую уже, судя по всему, в XX веке. Рассказала ее этнографам пожилая женщина, вспоминавшая свою юность. «Была у нас девка с одним глазом. А мать-то ее на Рождество уехала. Она, Катюшка-то, зеркало взяла, две свечи с церквы поставила, материно венчально колечко в стакан бросила и против зеркала поставила. А сама рядом села. И надо, чтоб тихо-тихо было.
А мы сидим на койке все.
Ну вот, зеркало потемнело. Она нас тихонько позвала. В зеркале колосья, трава заколыхалась, выходит из нее мужчина в пинжаке, шляпе, с тростью, а брови и ресницы у его густушши-густушши.
Катюша уехала в Нерчинск, вышла там взамуж. Я ее мужа-то увидала: хоть и без трости был, а по бровям, ресницам я его сразу признала»[295].
Рассказов об этом гадании ходило множество, по некоторым бывальщинам, демон в облике суженого даже оставлял девушке какую-нибудь вещь, которая принадлежала настоящему жениху. Но рассказывали и страшные случаи, вроде того, что описан в балладе Жуковского «Светлана». В балладе все закончилось хорошо, но так было не всегда. Катерина Алексеевна Авдеева, известная в XIX веке собирательница историй о жизни провинции, рассказывает о гадании с зеркалом: «Конечно, все это — одно воображение, но многим стоило жизни или тяжкой болезни. Вот что рассказывала мне одна очень умная и без всяких предрассудков девушка. Вздумала она смотреть в зеркало ночью. Дом, где жила она, был большой, каменный, в два этажа. Взявши с собой девушку, она велела ей лечь спать в ближней комнате, а сама села перед зеркалом. Была полночь. Она сидит, как Светлана, ждет появления суженого; все в доме спят, и ворота заперты; внизу у дверей был колокольчик. Вдруг колокольчик зазвенел, и она слышит, что кто-то идет тяжелыми стопами по лестнице; стук шагов приближается; но она, дрожа от ужаса, не рассудила дожидаться суженого, который, вместо того чтоб показаться в зеркале, вздумал сам пожаловать и лицом к лицу беседовать с нею; она бросилась в комнату, где спала ее подруга, зачуралась, но была после этого больна. Домашние утверждали, что все спали в полночь и никто ничего не слыхал. Потому-то редко кто решается на эту ворожбу, хотя она, как говорят, самая верная»[296].
Не менее опасно, по убеждениям людей XIX века, было и приглашение суженого на ужин. В пору разгула нечисти, в страшные святочные вечера, бесы только и ждали таких приглашений, чтобы зло подшутить над людьми. Даже зачурание и крестное знамение не всегда помогало, поэтому знающие старушки советовали брать с собой на гадание петуха. Когда не поможет зачурание и страшный гость не захочет уходить, «надобно давнуть хорошенько петуха; он запоет, и все исчезнет»[297].
Следующий период, наиболее благоприятный для гадания, тоже назывался Святками, только зеленые Святки еще с языческих времен были связаны с духами плодородия и приходились на время летнего солнцестояния. А с распространением христианства череда традиционных обрядов и ритуалов была приурочена к православным праздникам: Троице, Духову дню и Рождеству Иоанна Предтечи (Ивана Купалы).
Зеленые Святки
Гадания в этот период тоже проводились, но они были поскромнее и не столь разнообразны, большее внимание уделялось обрядам, которые должны были обеспечить плодородие полей. И эротический характер этих обрядов во многом определял суть гаданий.
Начинались зеленые Святки с четверга перед Троицей, который назывался Семик, поэтому часто вся первая часть Святок тоже называлась Семик. Слово это связано с тем, что Троица отмечалась через семь недель после Пасхи. И ритуалы, связанные с ней, начинались именно в четверг на Страстной неделе — Чистый четверг (Великий четверток). Согласно Новому Завету, именно в четверг проходила Тайная вечеря. Поэтому семь недель после Страстной истекали как раз в четверг перед Троицей.
Эта неделя (с четверга по четверг), включающая Троицу и Духов день, в древности называлась Русальей. В киевской летописи по поводу смерти князя Владимира в 1015 году отмечено, что он скончался «на Русальныя недели»[298]. Русалки, которые, по поверьям, в это время выходили из рек и озер, устраивали гулянья и танцевали ночью на лугах, были не просто утопленницами и умершими до свадьбы девушками, а считались олицетворением древних духов природы, от которых зависело плодородие полей, а значит, и урожай. Поэтому в Троицыну неделю русалок закликали и чествовали, приносили подношения в виде пирогов и творога.
В этом прослеживается сходство с зимними Святками, когда по земле гуляла нечисть и духи умерших принимали поминальные жертвы. На Троицу тоже поминали умерших, причем не только родных, но и принявших «дурную» смерть: от пьянства, утопленников, самоубийц, некрещеных младенцев, то есть тех, кто не изжил своего срока. Русалки и все эти «заложные» покойники[299], так же как рождественские бесы и черти, были связаны с потусторонней реальностью, поэтому их присутствие на земле открывало границу между мирами и можно было узнать, что сулит будущее.
Поэтому веселые, на взгляд наших современников, праздники таковыми не были, их обряды напоминали о смерти и выходцах из потустороннего мира. Но люди все равно веселились, водили хороводы, прыгали через костры и этим доказывали торжество жизни над смертью, которая является неотъемлемой частью человеческого бытия.
Зеленые Святки не ограничивались одной неделей. После небольшого перерыва празднование, гадания и ночные гулянья продолжались вплоть до Петрова дня, который приходился на 29 июня (по новому стилю 12 июля). Эта часть Святок включала очень важный для славян праздник — Иванов день, или день Ивана Купалы, который отмечался 24 июня (7 июля по новому стилю). Несколько дней от кануна Ивана Купалы до Петрова дня были необычайно насыщенными всякими приметами, магическими ритуалами и обрядами, которые имели в основном языческое происхождение. И, по поверьям,
