История гаданий и предсказаний - Марина Валентиновна Голубева
Наибольшей популярностью пользовались храмы бога врачевания Асклепия: сон в этих храмах мог указать больному человеку путь к исцелению, и сам бог способен был поставить диагноз и назначить лечение. Иногда даже и лечения не требовалось: видение бога, посетившее больного, производило на него такое сильное впечатление, что срабатывало самовнушение и человек уходил из храма здоровым. Конечно, оставив перед этим щедрое подношение исцелившему его божеству.
Ритуал «Асклепиевых снов» был довольно сложным. Человек, решивший обратиться в храм за помощью, предварительно проходил очищение, его настраивали на встречу с Асклепием специальными молитвами и беседами, возможно, поили особыми настойками трав, чтобы больной точно увидел то, что хотел[102].
Не всегда, впрочем, больные получали утешительные прогнозы и предписания — жрецы Асклепия и сами были неплохими врачевателями, разбиравшимися в болезнях. Так, известен случай с Александром Македонским. Когда великий полководец слег от смертельного недуга, несколько его подчиненных отправились в храм Асклепия узнать, следует ли оставить царя во дворце или лучше перенести его в святилище бога-целителя. Асклепий через своих жрецов посоветовал оставить умиравшего героя в покое.
Все случаи обращения к богу записывали, видения, посетившие больного, жрецы расшифровывали и тоже тщательно фиксировали, так же как и «назначенное богом» лечение и его результат. Как считают исследователи, записи, хранившиеся в храмах Асклепия, стали основой развития античной медицины, которая, как известно, находилась на довольно высоком уровне. Утверждали, что и великий врач Гиппократ был обязан своими познаниями в первую очередь храмовым записям, которые хранились в его родном городе Косе[103].
Практика храмовых снов, скорее всего, заимствована греками из более древней культуры народов Месопотамии. Пример инкубации описан еще в Ветхом Завете, в Третьей книге Царств, где рассказывается, как царь Соломон отправился в город Гаваон, расположенный недалеко от Иерусалима, чтобы получить пророчество во сне. В этом городе находилось особое «высокое место» для принесения жертв, где Соломона и посетило видение Бога. И молодой царь обратился к Господу с просьбой даровать ему разумное сердце, чтобы справедливо судить народ и различать, где добро, а где зло.
Практику храмовых снов использовали и намного позднее — в некоторых христианских сектах, и в преображенном виде мы можем узнать ее отголоски в вещих снах святых угодников и монахов, возносящих молитвы в скитах и монастырях.
Вещие сны в христианской традиции
Изменение отношения к вещим снам под влиянием христианской церкви происходило постепенно. Философы раннего христианства придерживались тех же взглядов на сущность пророческих сновидений, что и их предшественники в античную эпоху. С осторожностью признавая возможность снов, посланных Богом, они тем не менее подчеркивали, что большинство ночных видений обычных людей не имеет никакого отношения к божественным посланиям. Сновидения, даже если они связаны с предчувствиями, порождены состоянием тела человека, его тревогой, переживаниями, страстями, в том числе сексуальными, и дневными событиями.
Этой точки зрения придерживались Ориген (III в. н. э.), Тертуллиан (начало III в. н. э.), Григорий Нисский, который считал, что сны связаны с дневными впечатлениями, но тоже не исключал вмешательства Бога в содержание ночных видений[104]. Трактат «О сновидениях» Синезия Киренского (V в.) — пожалуй, одна из самых неортодоксальных книг раннехристианских философов по этому вопросу. Синезий считал, что сны могут показывать нам события, которые произошли далеко от нас или только еще произойдут в будущем. Он также рекомендовал сны как лучшее средство дивинации, потому что они доступны всем людям и не могут быть запрещены юридически. Ему же самому ночные видения помогали неоднократно, в том числе во время охоты привели его к «стае диких зверей, которые сами упали на копья»[105].
В раннем Средневековье под влиянием католической церкви отношение к снам начинает меняться. Они вызывают все большее опасение из-за возможной связи с дьяволом — богоданные видения считаются редкостью, а вот остальные «странные» сны объясняются происками демонов. Отцы Церкви отрицательно относились ко всем попыткам прозреть будущее, неважно, вопрошая оракул или толкуя сновидения, так как это считалось святотатством, желанием ничтожного человека тайком проникнуть в божественный промысел.
Ночные кошмары
Джованни Давид Итальянский, ок. 1775–1780 гг. The Metropolitan Museum of Art
Однако истории о вещих снах продолжали рассказывать, события из жизни реальных лиц обрастали сверхъестественными подробностями. Церкви нечего было возразить на это, потому что даже само утверждение христианского культа связано с пророческим сном, который приснился римскому императору Константину Великому (272–337) перед решающим боем с мятежником Максенцием. Согласно легенде, во сне императору явился сам Христос и повелел начертать на щитах и знаменах своего войска греческие буквы ΧΡ в форме креста, так называемую хризму — греческую монограмму имени Иисуса. А на следующий день Константин и все войско увидели этот сияющий знак на облаках, и голос Господа провозгласил: «Сим победишь!» После этого Константин запретил все преследования христиан, и вера в Христа обрела статус государственной религии. Согласно Миланскому эдикту, христиане получили право открыто совершать богослужения, а церковные организации были юридически признаны легальными и могли владеть любым имуществом, в том числе недвижимым[106].
Истории пророческих сновидений оставались довольно популярны, правда, они касались преимущественно святых, например «Видения святого Ансельма». В этой истории рассказывается, как ученый и праведный архиепископ Кентерберийский Ансельм (1033–1109) был выгнан с кафедры и отправлен в ссылку жестоким и скандальным нормандским королем Англии Уильямом II, больше известным как Уильям Рыжий. В 1100 году Ансельму было видение, в котором он узрел «святых Англии», просящих Бога разобраться с нормандским головорезом, оказавшимся на троне. Бог подозвал к себе святого Албания, первого мученика Англии, и вручил ему пылающую стрелу. Святой Албаний взял стрелу, пообещав превратить ее в «оружие мстящего
