Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман

немногие сицилийские купцы плавали по морям или доставляли сицилийские товары на континентальные рынки на сицилийских кораблях. Это оказало огромное и пагубное влияние на экономическое и социальное развитие острова, поскольку не только основная часть коммерческой прибыли следовала за товарами (а именно — прочь с острова), но и сицилийцы так и не развили собственную торговлю, а также не получили возможности для развития морского флота и знакомства с более развитыми финансовыми и торговыми технологиями. Морские войны в Средние века, будь то отдельные пиратские рейды или полноценные конфликты между государствами, в значительной степени зависели от военно-морского ополчения, состоявшего из торговых судов и купеческих экипажей, но сицилийцы не развили никакой организованной способности к самообороне или собственной активности в Средиземноморье. Однако при первых каталонских королях ситуация начала меняться. Каталонцы, конечно, стремились защитить свою долю в заморской торговле и контроль над портами, но уже с 1280-х годов мы начинаем встречать первые упоминания о морских судах, принадлежащих сицилийцам[555].

Хорошим примером нового сицилийского торгового флота был Сан-Джорджио, двухмачтовая галера, принадлежавшая палермскому купцу Джулиано ди Беннама. Джулиано использовал Сан-Джорджио для торговли с Востоком, в основном с Константинополем, а также с Египтом и Афинами[556]. Он также сдавал галеру и ее команду в аренду другим купцам. Например, в 1334 году Филиппо Паризио из Катании арендовал корабль для коммерческого рейса на Негропонт, заплатив за это огромную сумму в 95 перперов золотом. Сан-Джорджо  для защиты от пиратов был "хорошо оснащен, вооружен и имел команду из двадцати четырех гребцов". Но поскольку галера имела на борту и вооруженный контингент, Сан-Джорджо также выполнял роль пиратского судна[557].

Побудив сицилийцев к выходу в море, каталонцы также познакомили их с собственной давней традицией пиратства и корсарства. Стоит объяснить различие между этими двумя видами деятельности. Корсары, или если использовать более поздний термин каперы, занимались своим ремеслом легально, либо с молчаливого согласия, либо с явного одобрения своих правительств, в то время как пираты действовали без чьей-либо санкции. Каперы фактически представляли собой военизированную часть торгового флота, тип специального морского ополчения, и их походы (помимо заработка) были направлены на конкретные вражеские цели, прервать торговлю и блокировать порты государства, против которого правительство уже начало военные действия. Пираты же действовали независимо, выбирали цели без разбора и орудовали исключительно ради собственной выгоды и, возможно, удовольствия. Об удовольствии говорить сложно, но прибыль капера или пирата была неизменно высокой, а иногда и впечатляющей. Руджеро ди Лауриа, каталонский адмирал сицилийского флота, получил от своей добычи личное состояние, настолько большое, что мог давать займы правительству[558]. Рамон Мунтанер утверждал, что за один поход на Восток в 1308 году заимел более 25.000 золотых унций в монетах и драгоценностях, но потерял их во время обратного плавания в Мессину из-за венецианских пиратов, которые, по его словам, "напали на наш корабль, и особенно на мой, поскольку стало известно, что я везу из Византии величайшее сокровище в мире"[559]. К 1363 году, когда венецианский дож Лоренцо Чельси приказал произвести подсчет, что только в Эгейском море сицилийские пираты и каперы забрали с венецианских торговых судов около 21.000 дукатов[560].

При королях Педро и Хайме сицилийский флот, будь то военно-каперский или частно-пиратский, оставался под твердым контролем каталонцев, и лишь немногие сицилийцы пополняли его боевой состав. Но во времена Федериго состав морских сил начал меняться и включать все большее число коренных сицилийцев. Так и должно было быть, ведь дезертирство войск Руджеро ди Лауриа во время псевдовойны с Хайме после 1297 года оставило множество вакансий в военно-морских силах, которые нужно было срочно заполнить. Сицилийских гребцов и сицилийских палубных матросов можно было найти в каждом порту, но сицилийские офицеры по-прежнему были в дефиците. Их неопытность в море по сравнению с имевшимися генуэзскими и каталонскими ветеранами затрудняла их продвижение в командные ряды, и это стало постоянным источником раздражения в последующие годы, как, например, когда в 1321 году гибель четырех галер во время шторма в море спровоцировала бунт на улицах Палермо. Большинство погибших были сицилийскими моряками, а офицеры, не сумевшие провести их через шторм в целости и сохранности, были генуэзцами. Пока островитяне не освоились на море, их первые морские и пиратские операции, как правило, не заходили далеко от родных берегов. До завоеваний Каталонской компании на Востоке основная активность пиратов была сосредоточена в проливе Отранто[561].

Политика двора в отношении пиратства была схожа с политикой большинства средиземноморских держав: он активно спонсировал каперскую деятельность и стремился обуздать пиратство — последнее скорее из опасений потерять портовые сборы, чем для развития мирной торговли. Практически первым действием Федериго после захвата командования военно-морскими силами в 1291 году стала организация каперского рейда. После того как несколько авантюристов вернулись с грабежа греческого острова Хиос и пелопоннесского портового города Монемвасия "с большей долей богатств этого острова" и архиепископом Монемвасии в качестве пленника, король организовал крупное каперское соединение из сорока галер "вместе с 2.000 альмогавров и таким же количеством мессинских пехотинцев", чтобы нанести удар по побережью в районе Амальфи[562]. Санкционированный Федериго каперский промысел продолжался вплоть до смерти короля, хотя различные политические и экономические факторы заставили его, после 1325 года, сократить и перенаправить эту деятельность. Отток населения на восток острова в сочетании с почти полной монополизацией портов Валь-ди-Мазара каталонскими и генуэзскими купцами привел к тому, что пиратские действия все больше сосредоточивались в восточных водах. Морские суда Сицилии после 1325 года можно было встретить в Мессине, Катании и Сиракузах, а не в Палермо, Шакке и Марсале, что привело к вынужденному сосредоточению пиратства в водах Эгейского моря (разумеется, избегая венецианских владений) и в море вокруг Кипра и Крита.

Каперы нападали на определенные цели, выбранные или одобренные правительством во время выдачи патента. Помимо платы за патент, король получал процент от добычи, подсчет которого был одной из обязанностей magistri portulani. Действовали строгие правила ведения войны, которые были просто обычаями, но в конечном итоге кодифицированными в Морским консульством Каталонии. В качестве цели набега указывались конкретные города, корабли, а иногда и конкретные купцы. Назначалась команда, устанавливалось ее жалованье или процент от полученной добычи. Любому купцу, пожелавшему вложить деньги в кампанию и получить долю в добыче, предоставлялась полная информацией о цели, кораблях и команде; кроме того, инвесторы имели право осмотреть каперский флот, чтобы решить, стоит ли продолжать инвестицию. Одно интересное положение Морского консульства гласило, что командир каперов "должен выполнить все обещания, которые он дает любому человеку, будь то акционер корабля, снабженец, штурман, командир секции, вооруженный матрос, слуга или купец, будь то сарацин, христианин или еврей". Если нападение не удавалось, инвесторы теряли свой капитал, а правительство, только предполагаемую часть добычи. Плата за