Век Вольтера - Уильям Джеймс Дюрант

ответили памфлетами; Поуп и его друзья основали (1730) «Граб-стрит джорнал», чтобы продолжить войну. В 1742 году он выпустил четвертую книгу «Дунсиады», в которой, жаждая новых врагов, нападал на педагогов и вольнодумцев, хваставшихся тем, чтоМы благородно идем по высокой дороге Приори, И рассуждаем все ниже и ниже, пока не усомнимся в Боге; Пусть природа все равно посягнет на Его план, И отпихнуть Его как можно дальше… Или в один миг превзойти все Его законы, Сделайте Бога образом человека, а человека — конечной причиной, Найдите добродетель на местах, все отношения презирайте, Видеть все в себе, и только для себя родиться; Ничто не может быть столь определенным, как наш разум, Ничто не вызывает таких сомнений, как душа и воля. 32

Очевидно, что Поуп углублялся в философию, и не только вместе с Болингброком; несостоятельный «Трактат о человеческой природе» Юма появился в 1739 году, за три года до этой четвертой книги «Дунсиады». Есть некоторые свидетельства того, что виконт уже передал поэту деизм Шафтсбери, отточенный мудростью мира. 33 Довольно сатиры и банальностей, сказал Болингброк; обрати свою музу к божественной философии. «Лорд Батерст, — сообщал Джозеф Уортон, — неоднократно уверял меня, что читал всю схему «Эссе [о человеке]», написанную почерком Болингброка и составленную в виде ряда предложений, которые Поуп должен был изложить в стихах и проиллюстрировать». 34 Похоже, Поуп так и поступил, вплоть до использования отдельных фраз лорда-скептика 35, но при этом добавил несколько спасительных остатков своего христианского вероучения. Так он выпустил свое «Эссе о человеке: Послание I в феврале 1733 года; Послания II и III позднее в том же году; Послание IV в 1734 году. Вскоре оно было переведено на французский язык, и дюжина галлов приветствовала его как одно из самых блестящих объединений поэзии и философии, когда-либо созданных.

Сегодня о нем вспоминают в основном благодаря строкам, которые знают все; давайте же отдадим должное Папе и рассмотрим их в контексте его творчества и мысли. Он начинает с апострофа в адрес Болингброка:

Проснись, мой святой Иоанн! Оставь все низменные дела. За низменные амбиции и гордость королей. Давайте (поскольку жизнь не может дать больше Чем просто смотреть на нас и умирать) Свободно излагайте все, что происходит в жизни человека; Могучий лабиринт! Но не без плана;… Давайте вместе одолеем это обширное поле…. Смейтесь, где надо, будьте откровенны, где можно, Но огласите пути Божьи для человека. 36

Здесь, конечно, вспоминается «Теодицея» Лейбница и «Потерянный рай» Мильтона. 37 Далее Поуп предостерегает философов от надежды или претензии на понимание: «Может ли часть содержать целое?». Давайте будем благодарны за то, что наш разум ограничен и наше будущее неизвестно:

Ягненок твой бунтует и проливает кровь сегодня, Если бы у него был разум, разве он стал бы прогуливать и играть? Довольный до последнего, он нарезает цветочные блюда, И лижет руку, только что поднятую для пролития его крови. 38

Здесь присутствует скрытый пессимизм: надежда может сохраниться только благодаря невежеству:

Смиренно надейтесь; с трепетом взлетайте; Ждите великого учителя, Смерть и Бога обожайте. О будущем блаженстве он не дает вам знать, Но дай этой надежде стать твоим благословением сейчас. В человеческой груди вечно теплится надежда, Человек никогда не бывает, но всегда должен быть благословенным. 39

Мы не можем увидеть причину кажущейся несправедливости жизни; мы должны признать, что природа создана не для человека, что Бог должен упорядочить все вещи для всех, а не для одного только человека. Поуп описывает «огромную цепь бытия» между низшими существами через человека и ангела к Богу, и он сохраняет веру в божественный порядок, пусть и скрытый от нашего взора:

Вся природа — лишь искусство, неведомое тебе; Все это случайность, направление, которое вы не можете увидеть; Все разрозненно, гармония не понята; Все частичное зло, всеобщее добро; И, вопреки гордыне, вопреки заблуждениям разума, Одна истина ясна: что ни есть, то верно. 40

Первый урок — интеллектуальное смирение. Затем великолепное воспоминание о Паскале:

Познай самого себя, не полагайся на Бога; Человечество должно изучать человека. Расположенный на