Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов
Суть этого риторического диатриба выходит далеко за рамки учения Корана и традиционных мусульманских писаний об обращении с христианами. Действительно, его свирепость находится в прямом противоречии с заповедями шариата относительно надлежащего обращения с людьми Книги.
Падение Акры в 690/1291 году
Падение Акры в 690/1291 году по праву считается ключевым событием в длительной и продолжающейся борьбе между христианами и мусульманами в средневековые времена. Действительно, этот момент удобно рассматривать ученым как окончательный уход крестоносцев с мусульманской земли в Леванте. Неудивительно, что мусульманские писатели не спешили использовать свои идеологические возможности и изображать своих турецких лидеров как освободителей Святой Земли из-под власти неверных.
Ссылки на Манзикерт не делаются мусульманскими летописцами, которые фиксируют триумфальную осаду Акpы, проведенную султаном мамлюков аль-Ашрафом Халилом. Однако у них нет никаких сомнений в том, что это еще раз является военной победой, достигнутой турками для ислама. Высокий тон ликования, пронизывающий некоторые из описаний этого события, знаком из повествований Манзикерта, равно как и риторические приемы и панорамный холст, на котором изображена история.
Вместо того чтобы сосредотoчиваться исключительно на религиозных предварительных вступлениях в битву, и в частности на молитве султана перед вступлением в поход, как это было в некоторых повествованиях Манзикерта, духовные измерения всей борьбы за Акpу подробно упоминаются и подчеркиваются c начала до конца. За неделю до кампании аль-Ашраф Халил собрал религиозных ученых и чтецов Корана у могилы своего отца в Каире, и там читали весь Коран. Позже, в конце кампании, после успешного исхода осады, процессия торжественно вернулась к могиле отца аль-Ашрафа Халила. Итак, круг благочестия завершен.
Изображения очищения используются с большим влиянием в этот последний момент мусульманского триумфа над крестоносцами: благодаря Всевышнему, вся Сирия и прибрежные зоны были очищены от франков, которые когда-то были на грани завоевания Египта и покорения Дамаска и других городов[389]. Историк П.Д. Литтл ясно показал в своей статье о падении Акpы, что мусульманские историки пытаются поместить это оригинальное событие в более широкую историческую перспективу[390]. Прежде всего, именно поэты, как обычно, могут извлечь максимальную выгоду из этого события. Благодаря их перьям единая военная победа превращается, как и в Манзикерте, в панорамный конфликт между христианством и исламом, который приводит к полной мусульманской победе.
И именно турки добились этого триумфа. Каждая из следующих строк, записанных в истории Ибн аль-Фурата, подчеркивает религиозные аспекты победы в Акpe: «Из-за вас не осталось ни одного города, в котором может быть восстановлено неверие, нет надежды на христианскую религию! Через аль-Ашрафа, Господа Султана, мы избавляемся от Троицы, и Единство радуется борьбе! Хвала Богу, народ креста пал; через турок восторжествовала религия избранного арабского народа!»[391]. И монументальная надпись, датированная двумя месяцами после падения Акры, выгравированная на цитадели Баальбека, провозглашает, что «аль-Ашраф Халил – это честность этого мира и религии <…> покоритель крестных поклонников, покоритель прибрежных маршей, возрожденец государства Аббасидов»[392].
Военные достижения ранних османских султанов
В следующем обсуждении рассматриваются некоторые ключевые битвы и эпизоды в истории Османской империи до тех пор, пока успех не был представлен османской оккупацией Крита (1645–1669 гг.), xотя вскоре за этим последовала неудачная османская осада Вены (1683 г.). С приходом османов мы являемся свидетелями создания величайшей в истории турецкой империи[393], которая к XVI веку не только захватила земли, управляемые государством мамлюков в Египте, но и добавила новые территории на Балканах, Албанию и Венгрию в Дар аль-Ислам (территории Ислама).
Как и сельджуки и мамлюки до них, османы в период своего расцвета поддерживали тесные взаимоотношения с суннитскими религиозными классами, которые активно писали в поддержку правящей династии в новом суннитском центре мусульманского мира, Стамбуле. В конце XV и XVI веках два основных направления могли оказать поддержку османской легитимности и признанию – имперское происхождение и газу. Имперская родословная означала требование связей с сельджукскими правителями Анатолии. Без сомнения, в этом духе ученый Али Языжы – заде посвятил историческую работу на турецком языке султану Мураду II (умер в 855/1451); онa называлась «Tarıkhi ali Saljuq» («История семьи сельджуков») и былa в значительной степени адаптацией истории Ибн Биби, написанной на персидском языке[394].
И когда они были в пике своего могущества, исторические традиции османов «помнили» туркменское происхождение их первых правителей. Таким образом, отец Османа, Эртугрул, как и сельджуки, имеет родословную, связывающую его династию с огузскими тюрками[395]. Но этой предполагаемой связи с сельджуками и огузскими тюрками было бы недостаточно для оправдания османских завоеваний на Балканах, куда сельджуки никогда не продвигали свои экспансии. Таким образом, была необходима вторая нить в их идеологии легитимации – роль султана в роли гази в джихаде, противостоявшего неверным в целом и христианам в частности[396].
Легитимность идеалa с точки зрения шариата былa тем, что он уже был известен по предшествующим средневековым турецким династиям. Преобладание в газе требовалось от османов, чтобы вырвать мантию руководства суннитского мира у мамлюков Египта; и завоевание Константинополя было гарантией как обеспечение этого. В самом деле, в письме Мехмета II султану мамлюков после завоевания Константинополя он утверждал, что «Бог избрал его быть лидером мусульман в в священной войне (газе)»[397].
В ранние Османские времена дух гази был очень сильным. В своей «Истории правителей семьи Османа»[398] османский моралист и поэт Ахмеди (ум. 1412) приписывает османским султанам священное предназначение – продолжение ими священной войны: образы хорошо известны из описаний Алп Арслан, Нур ад-Дин и другиx выдающиxся турецкие лидерoв: «Гази – это тот, кто является Божьей карой, которая очищает землю от политеизма. Не думайте, что тот, кто принял мученическую смерть на пути Божьем, мертв. Нет, этот благословенный мученик жив»[399].
Более того, это не набег на добычу или даже в погоне за грандиозными доблестными делами, а джихад в соответствии с правилами ведения войны, установленными в шариате[400], джихад, проводимый султаном от имени всей мусульманской общины. Еще одно событие, столь отчетливо проанализированное историком Имбером, – которое, естественно, возникло в более ранней суннитской среде турецких династий XI–XIII веков, – это сосредоточенное внимание на джихаде самого султана.
Поэтому Нешри написал что в 1485 году, что может говорить об османских султанах как о «выдающихся гази и мужахирах после апостола Божьего и праведных халифов»[401]. Для историков османов было важно объяснить, откуда пришли их правители и какое право они имеют на управление своей огромной империей.
Ранний османский историк,
