Этруски - Жан-Ноэль Робер
(Атеней, «Софисты за пиршественным столом», XII, 517 d).
Понятно, что греку было трудно себе представить, какое в реальности место занимали женщины в этрусском обществе, и потому он не мог отказать себе в женоненавистническом удовольствии при их оценке.
Сексуальность этрусков также являлась предметом нареканий. Давайте оставим в стороне речи о том, что этруски свободно переходили из одной пары в другую; в этом, без сомнения, более вымысла, чем правды. Претензии относительно гомосексуализма еще более удивительны: греки сами осуществляли эту форму сексуальных контактов. У них такие отношения были признаны только между взрослыми и молодыми мальчиками свободного рождения, и они заканчивались, когда ребенок становился взрослым. В Риме, напротив, гражданин мог получать удовольствие как с девушкой, так и с мальчиком при условии, что те были рабами. Кто были те мальчики и молодые люди, о котором говорит Феопомп? Слуги или проститутки? Идет ли речь о молодых рабах, которые разгуливают между гостями на фресках из Тарквиний?
В росписях этрусских гробниц иногда можно встретить эротические сцены (как, впрочем, и на вазах), но было бы ошибочно интерпретировать их, как оргии. Они, скорее, имеют символическое значение и несут смысл, который нам непросто понять. Возможно, в них следует видеть утверждение жизненной силы, торжествующей над смертью. Мы можем понять, что они шокировали нашего автора, но не мог ли он попасть в ловушку понимания всего в буквальном смысле? Ответить на этот вопрос трудно. Мы можем только сожалеть, что все это злословие не предоставляет нам никакой серьезной информации о сексуальности этрусков.
Женщина и семья
Этрусская женщина не пользовалась в Древнем мире хорошей репутацией. Действительно, она не жила такой же закрытой жизнью, как греческая женщина или римская женщина, и могла лишь вызвать непонимание у приезжих или у представителей соседних народов. Наибольший вклад в это внес древнегреческий историк Феопомп, несмотря на свое красноречие, приводит в своих трудах много слухов и сплетен. Если верить ему, то этрусская женщина не знала ни стыдливости, ни правил приличия. Она любила вмешиваться в дела мужчин, делить с ними постель и пить без меры. Она не испытывала никакого стыда и могла заниматься любовью публично, часто меняла партнеров и порой даже не могла точно сказать, кто является отцом ее детей. Единственное, что у нее было нормально: она была красива, заботилась о своем теле и ухаживала за лицом.
Что это? Злословие? По большей части, конечно, да, но ясно одно — этрусская женщина пользовалась свободой, которую совершенно неправильно интерпретировали иностранцы. Латинские авторы готовы подписаться под заявлениями Феопомпа. Римский комедиограф Тит Макций Плавт в одной своей комедии утверждает, что этрусская женщина — это доступная женщина, которая занимается проституцией, чтобы накопить денег на приданое, а Тит Ливий, серьезный историк, противопоставляет этрусских жен Тарквиниев и римлянку Лукрецию (I, 57). Легенда эта известна: сыновья Тарквиния Гордого, последнего царя Рима, скучали под стенами осажденного ими города. Вечером, после очередной выпивки, разговор неизбежно переходил на женщин. Каждый начинал хвалить свою жену. Так и не придя к согласию, молодые царевичи решили поехать в Рим, чтобы проверить на месте поведение своих жен и закончить, таким образом, это соревнование женских достоинств. Оказалось, что все этрусские молодые женщины изменяли своим мужьям, лежа в постелях с молодыми людьми своего возраста. Только жена Коллатина, римлянка Лукреция, сидела посреди своих служанок и пряла шерсть в темных покоях своего жилища. Этот эпизод демонстрирует контраст между этрусскими женщинами и добродетельной Лукрецией. Этот контраст весьма силен. Одновременно с этим можно утверждать, что и роль женщины в этрусском обществе была совершенно иной, чем роль женщины в греческом или римском обществе.
Какими бы ни были отношения между этрусскими мужьями и женами, совершенно ясно, что женщины в Этрурии пользовались большей степенью социальной свободы, чем это было возможно в Греции и Риме. Отсюда проистекает и их отрицательное изображение, как постоянно пьющих и развратничающих. Различные погребальные надписи обнаруживают и более высокий статус женщины в Этрурии. В отличие от римских обычаев, этрусская женщина идентифицировалась своим собственным именем в дополнение к имени своей семьи, в то же время материнское и родовое имя зачастую фигурировали наряду с отцовскими, что стало привычным в Риме только в императорскую эпоху. Например, на погребальных урнах, найденных в Кьюзи, можно найти такую надпись (T.L.E. 129):
Velθur Larisal clan Cuclnial Θαnχνilus lupu aυils XXV = Велтур, сын Лариса и Куклнии Танхвил, умерший в двадцать пять лет.
Эта надпись показывает важность матери в семье; кроме того, здесь можно увидеть важное отличие от Рима, где женщина имела только имя. К сожалению, мы очень мало знаем об общественном статусе этрусской женщины.
Саркофаг Хасти Афуны (Кьюзи): покойная (справа, ведомая Вантом) прощается с семьей: 1: Хасти Афуна; 2: ее отец; 3: ее мать (или сестра); 4: ее муж; 5 и 7: ее два брата; 6: жена ее брата Ларза
Фактически, этрусская женщина имела не только имя, то есть юридическое признание, но
