Империя и ее соседи - Коллектив авторов
Теолог сопоставляет нечестивые дела Манасии и Амона с «идолопоклонством, суевериями и тиранией» Римских пап, а восстановление Иосией Завета и почитания Заповедей – с восстановлением Евангелической церковью почитания Священного Писания. «Сто лет назад мы все испытали не меньшую радость, когда книги Ветхого и Нового Заветов, долгое время сокрытые в нашем возлюбленном отечестве немецкой нации, были вновь извлечены, и чистое учение святого Евангелия вышло на свет»[566], – пишет Скультет. Буквальное идолопоклонство Манасии и Амона в его проповеди ассоциируется с папистским почитанием икон, молитвами Деве Марии и святым, «суеверия» ветхозаветных времен (гадания, проведение через огонь и др.) – с освящением воды, соли, четок или паломничествами[567]. Скультет рассказывает о тирании папистов, которые веками «уничтожали объявленных еретиками мечом, огнем и водой», приводя в качестве примера сожжение Яна Гуса, Иеронима Пражского и Джироламо Савонаролы[568]. Паписты, по его словам, «наполнили не один город, как Манасия Иерусалим, а все земли и королевства – Францию, Англию, Германию, Испанию, Италию и Вест-Индию – кровью невинных христиан»[569]. «Императоры, короли и князья не могли жить по своему разумению, а ученые люди писать по своему разумению, им тотчас же грозило отлучение от церкви», что испытали на себе императоры Генрих IV, Фридрих II и Людвиг IV, к их дворам приезжали Пьетро делла Винья, Марсилий Падуанский, Уильям Оккам и другие «ученые из Англии и Германии», которые «наделись, что императоры своим мечом защитят их от власти пап»[570].
В заслугу реформаторам – от Лютера, Цвингли и Эколампадия до своих современников и самого себя – Скультет ставит возобновление обращения к Богу как к единственному Спасителю и правильное установление св. таинств. «Царь Иосия привел своих подданных к Богу живому, – пишет он и с удовлетворением констатирует, – и также теперь в евангелической церкви люди научены правильно»[571]; «царь Иосия стал праздновать Пасху, как написано в Книге Завета, [и подобным же образом– Н.Б.] в евангелической церкви св. таинства вновь даются и вкушаются, как Господь заповедал в Евангелии»[572].
Здесь следует задаться вопросом, что Скультет имеет в виду, когда говорит о «евангелической церкви» и «евангелических христианах»? Анализ его сочинений показывает, что под евангелическими христианами он подразумевает как протестантов в целом, так и единоверцев-кальвинистов, он одновременно использует понятия «реформатское учение»[573] и «лютеранское учение»[574]. «Реформатов» и «лютеран» Скультет различает на основании их толкования евхаристии, в юбилейной проповеди учение о причастии изложенов кальвинистском духе. «Как мы видим своими глазами, – пишет автор, – что святой хлеб преломляется и святое вино пьется, и мы обоими [символами – Н.Б.] телесно напитываемся, так мы убеждены, что Тело Христово, за нас взошедшее на крест, и Его Кровь, за нас пролитую, мы через веру в смерть и кровную жертву Христа едим, пьем, принимаем и получаем для вечной жизни»[575]. Таким образом, верующий соединяется с Христом через веру, так как Христос, Его «телесная природа», пребывает на небесах. Естественно, теолог ни разу не называет хлеб и вино евхаристии «истинными» Телом и Кровью Христа, что непременно подчеркнул бы любой лютеранский богослов.
Ближе к концу проповеди Скультет рисует картину становления реформатской церкви в Империи, причем начало этого становления он связывает не с деятельностью Цвингли или Кальвина, а со спецификой Реформации в верхненемецких городах. В 1530 г., пишет он, при обсуждении Аугсбургского Вероисповедания города Страсбург, Констанц, Мемминген и Линдау не согласились с десятой его статьей, которую «саксонцы написали в папистском духе»[576], и создали свою «Книгу Согласия» (речь идет о Виттенбергском согласии 1536 г.). Далее Скультет рассказывает об успехах «реформатской церкви» в Германии на протяжении 1580-х – 1610-х гг.[577], вплоть до обращения в кальвинизм курфюрста Бранденбурга Иоганна Сигизмунда в 1613 г. Смерть в 1576 г. курфюрста Пфальца Фридриха III, о которой теолог не пишет, но которую явно подразумевает, лишила Реформацию главного защитника. Вероятно, по этой причине «тридцать семь лет назад» (т. е. в 1580 г.) лютеранская Книга Согласия распространилась по всей Германии, так что почти не осталось городов, кроме Бремена и Нойштадта-ан-дер-Хаардт[578], где открыто бы выступили против учения о «повсеместном присутствии Тела Христова[579] и вкушения телесными устами Тела и Крови Христовой в хлебе и вине»[580]. Однако в это время «свои церкви от остатков папизма реформировали три прославленных имперских графа – Иоганн Нассауский, Людвиг Витгенштейнский и Конрад Зольмский»[581], а вскоре после этого к «здравому учению» обратился архиепископ и курфюрст Кёльна Гебхард Трухзесс[582]. В 1584 г. герцог Иоганн Казимир, ставший после смерти своего брата, курфюрста Людвига VI, администратором Пфальца и опекуном малолетнего Фридриха IV, «запретил Книгу Согласия в Верхнем и Нижнем Пфальце и повелел, как и прежде, проповедовать учение о святых таинствах согласно словам Христа»[583]. Реформатская церковь утверждается в пфальцграфстве Цвейбрюккен и курфюршестве Саксония, княжестве Ангальт-Бернбург и маркграфстве Баден-Дурлах, герцогствах Лигниц-Бриг и Гольштейн-Готторп, ландграфстве Гессен-Кассель и в нескольких более мелких владениях[584]. Скультет видит в этом Божественную волю и обещание будущих побед: так много «сердец и земель за эти тридцать семь лет» приняли «ясное учение о святых таинствах, так почему бы не надеяться, что Господь приведет к нам многих других»?[585]
Скультет определенно противопоставляет «реформатскую евангелическую церковь» лютеранской церкви. Он не считает имеющиеся различия препятствием для общепротестантского союза, но полагает, что именно реформатская церковь, реформатские теологи и князья должны возглавлять этот союз. Этот тезис наглядно иллюстрирует следующий отрывок проповеди: «меня удивляют наши братья, которых называют лютеранами. Подобно тому как Оптат Милевитский писал о донатистах: «Они должны быть нашими братьями, хотят они этого, или нет», также и мы обо всех них (исключая осквернивших себя) скажем, что они должны быть нашими братьями, хотят они этого или нет. Об этих [лютеранах – Н.Б.]
