Русский Харьков - Станислав Александрович Минаков

Родился в семье священника в 1921 г. в селе Чернолесское Буденновского района на Ставрополье. В 1927 г. отца перевели в Москву, но Алексей оставался в Майкопе у бабушки и тетки. Потом в Москве окончил школу, ФЗУ с токарной специальностью, пошел на авиационный завод.

А в 1940 г. его «производственные самолеты» сменились боевыми подлодками: Алексея призвали на Тихоокеанский флот, во Владивостокский учебный отряд подводного плавания. Он начал службу мотористом на подводной лодке С-51, в составе 1-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота, и командиром у А. Лаванова был старший лейтенант И.Ф. Кучеренко, впоследствии капитан 1-го ранга, Герой Советского Союза.

Старший краснофлотец Лаванов был участником героического группового перехода шести подводных лодок (Л-15, Л-16, С-51, С-54, С-55, С-56) с Тихоокеанского на Северный флот под командованием капитана 1-го ранга А.В. Трипольского, состоявшегося с октября 1942 по январь 1943 г. Подлодка С-51 прошла около 17 000 миль по Тихому, Атлантическому и Северному Ледовитому океанам, включая шесть морей, через Панамский канал и районы активных боевых действий немецкого и японского флотов. В этом переходе одна подлодка каравана, Л-16, была торпедирована и погибла.

На Севере Лаванов участвовал во всех восьми боевых походах С-51. В результате торпедных атак экипаж потопил 5 транспортов, миноносец, сторожевой корабль и тральщик противника. За мужество и героизм личного состава подлодка С-51 была объявлена Краснознаменной. А лично старший краснофлотец Алексей Лаванов стал кавалером орденов Красной Звезды и Отечественной войны II степени, получил медаль «За отвагу». По-особому дорога ему медаль «За оборону Советского Заполярья». Между прочим, героическая подводная лодка С-51 поставлена на постамент Славы в г. Островной Мурманской области. Удивительно, наверное, ветерану увидеть свой боевой корабль, на котором столько хожено, столько раз гляделось смерти в лицо, стоящим на памятном постаменте.

За яркую боевую деятельность А. Лаванову выпала честь в составе сводного батальона военных моряков стать участником Парада Победы.

Много пришлось потрудиться Алексею Николаевичу за истекшие послевоенные десятилетия. С 1947 г. после демобилизации работал в столице, затем в Челябинске-40, заочно окончил Уральский политехникум, трудился в Димитровграде Ульяновской области в Институте атомных реакторов имени Курчатова, а будучи пенсионером, с 1976 по 2002 г. работал в Лиепае, Ялте и Чернигове. И лишь в 2002 г., как говорится, «бросил якорь» у дочери в Харькове.

А.Н. Лаванов – из самых активных членов Харьковского областного общества ветеранов-подводников имени Героя Советского Союза И.И. Фисановича, которого он знал лично, участник практически всех мероприятий ветеранских организаций города и области, автор книги воспоминаний «Тихоокеанцы на Севере».

* * *

Поклон и вечная благодарность вам, дорогие ветераны! Никому не дано знать, что остается от жизненного пути каждого человека, но так и видится высшая точка пути героев нашего краткого очерка: молодые, бравые, оправившиеся от тяжких ранений, они по-богатырски мощно и утвердительно маршируют в Вечности по Красной площади, под хоругвями фронтов, добывших тяжелую Победу за четыре огненных года Великой Отечественной войны.

Харьковский вклад в советский атомный проект. Начало

6 августа 1945 г. экипажем американского бомбардировщика под командованием полковника П. Тиббетса на японский город Хиросима была сброшена атомная бомба «Малыш» эквивалентом от 13 до 18 килотонн тротилла. Это была первая в истории человечества атака с боевым применением ядерной бомбы, разрушившая город, унесшая полторы сотни тысяч человеческих жизней, подарившая кошмары ученому Роберту Оппенгеймеру, изотопы цезия-137 всему человечеству и временное первенство в вооружении Соединенным Штатам. Вторая и последняя в истории человечества боевая ядерная атака была осуществлена американскими ВВС (командир борта Ч. Суини) на Нагасаки через три дня. Бомба называлась «Толстяк», и погибло в результате ее взрыва до 80 тысяч человек. Это были беспрецедентные по масштабам и варварскому вероломству авианалеты, повергшие в ужас не только несчастных японцев, но и все человечество, включая самих создателей смертоносных устройств и военных, его применивших.

Через два года, 6 ноября 1947 г., в газете «Правда» было опубликовано сообщение ТАСС о том, что министр иностранных дел СССР В.М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы: «Этого секрета давно уже не существует». Заявление означало, что Советский Союз уже овладел секретом ядерного оружия. Научные круги США приняли это заявление В.М. Молотова как блеф, считая, что русские могут разработать атомное оружие не ранее 1952 г.

Однако 29 августа 1949 г. в СССР на Семипалатинском полигоне были произведены испытания так называемого «изделия 501», или «РДС-1» (по многочисленным вариантам расшифровки – «Реактивный двигатель специальный», «Реактивный двигатель Сталина» или «Россия Делает Сама») с эквивалентом 22 килотонны. Весь мир замер. Президент Штатов Гарри Трумэн риторически обратился к советникам: «Что же нам теперь делать?»

Демонстрация ядерной мощи уравновесила силы на политической карте мира, но поставила руководство США в тупик – ведь украсть американские разработки, технологии и чертежи бомбы, хранившиеся в строгой секретности, казалось невозможным, а на создание собственной бомбы, как считалось, у СССР ушли бы десятилетия. Американская сторона, прежде всего ее разведка, не подозревала, что в СССР атомные разработки существовали еще в конце 1920-х гг.

В свое время академик А.Ф. Йоффе, занимавший должность вице-президента Академии наук СССР, тот самый, шутливо и мило увековеченный популярной песенкой Владимира Высоцкого про утреннюю гимнастику («Главный академик Йоффе доказал: коньяк и кофе…», далее по тексту) выступил с предложением о создании учреждения, идентичного Ленинградскому физико-техническому институту, директором которого он и являлся: «Индустриализация требует научного обеспечения, поэтому науку надо выводить за пределы столиц (Ленинграда и Москвы) и нести ее в провинции».

В качестве площадки для открытия института был выбран Харьков как южная столица культуры и науки, а тогда город был столицей УССР. Помимо прямого назначения создание крупных научно-промышленных предприятий на Украине имело политический характер. В тот период, с одной стороны, повсеместно создавались всяческие формирования, политические и культурные течения («Украинская партия самостийников-социалистов» и др.), которые за основу брали «национальное сознание и традиционную культуру». С другой – Советский Союз старался всячески продвигать общегосударственные тенденции, внесамостийные, – закладывать особую объединительную «советскую культуру», выстроенную на достижениях науки и техники, с уверенным взглядом в будущее, на фоне которой «песни и танцы в народных костюмах» не должны были носить самодостаточного характера.

30 октября 1928 г. Совнарком УССР принял решение об основании в Харькове Украинского физико-технического института (УФТИ), и его внесли в план первой пятилетки. Директором УФТИ был назначен академик АН СССР И.В. Обреимов, который активно взялся за обустройство своей организации – даже ездил по Европе, где приобретал для института необходимое оборудование по последнему слову науки и техники.

Очень быстро,