Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк
Во-вторых, в 1364 г. в Фамагусте разгорелся скандал по поводу наказания двух генуэзских моряков, дезертировавших с кипрского корабля. Из-за них произошла отчаянная драка, поставившая Кипр и Геную на грань войны. Понятно, что в таких условиях было невозможно рассчитывать на помощь двух крупнейших морских республик, от которых, в конечном счете, зависел исход предстоящей экспедиции на Восток. Лишь в апреле 1365 г. кипрский король, движимый единственным желанием выступить против мамлюков, пошел на уступки генуэзцам и обещал удовлетворить все их требования, т. е. реально подтвердить привилегии 1232 г. Уже 23 июля 1365 г. папа Урбан V обращается к Генуе с предписанием снарядить для похода на Александрию 6 галер[310]. К этому времени и Венеция преодолела трудности на Крите, связанные с народным восстанием против ее господства.
9 октября 1365 г. флот Пьера I приблизился к стенам Александрии. Этот город был не только одним из крупнейших портов и рынков Средиземноморья, но и великолепной крепостью с двойным поясом стен и мощнейшими башнями. Александрия казалась совершенно неуязвимой и, тем не менее, уже 10 октября сдалась кипрскому монарху практически без боя. Было ли войско крестоносцев столь многочисленным, как говорят современники событий, сказать трудно. Леонтий Махера полагал, что с Кипра на Родос отплыли 108 кораблей[311]. Филипп де Мезьер считал, что их было 60[312]. В венецианских анналах Доменико Малипьеро сказано, что их было 100[313]. Всего же, по данным Махеры, на Родосе под командованием кипрского короля собралось 165 кораблей. Амади и Флорио Бустрон говорят, что среди этих 165 кораблей галер было только 33. Остальные навы, барки, лодки были предназначены для перевозки грузов и сопровождали боевой флот[314]. По сведениям Филиппа де Мезьера войско Пьера I состояло из 10 тыс. человек, из которых 1000 были знатного происхождения ("nobiles armati"), и 1,4 тыс. лошадей[315]. Столь огромные цифры, которым иногда безоговорочно доверяют современные исследователи[316], кажутся маловероятными, когда авторы хроник и документы называют конкретные цифры. Арабские хронисты говорят о 70–80 кораблях, которые появились в октябре 1365 г. в гавани Александрии. Очевидец событий аль-Нуваири называет при этом все суда венецианскими торговыми кораблями (tuggar al-Banadiqa). Из них, по его сведениям 14 были снаряжены и укомплектованы собственно венецианцами, 2 — генуэзцами, 10 — принадлежали госпитальерам Родоса, 5 — Франции, на остальных располагались кипрские войска. Последующие мамлюкские хронисты, аль-Айни и аль-Макризи, практически повторяют версию аль-Нуваири. Однако аль-Нуваири говорит все же о 70 военных кораблях, появившихся под стенами Александрии. По его сведениям, на их борту находилось более 30 тыс. «франков». По версии аль-Макризи из 70 или 80 кораблей 24 принадлежало венецианцам, 2 — генуэзцам, 10 — Родосу, 5 — Франции, остальные — королю Кипра[317]. Согласно кипрским и европейским источникам, Генуя отправила от 4 до 6 галер, Великий Магистр Родоса снарядил 4 галеры и 100 рыцарей[318]. Большая часть галер, видимо, были собственно кипрские. Сам Махера иногда говорит о 16 галерах, находившихся в распоряжении кипрского короля[319]. Последняя цифра представляется более вероятной. Скорее всего боевых кораблей в распоряжении Пьера I было в действительности около 30. Таким образом, цифра Амади и Ф. Бустрона оказывается более реальной. Во всяком случае, патронами галер, отплывших с Кипра на Родос, Махера называет 30 человек, а также к ним прибавляется два отряда, выставленных архиепископом Никосии и епископом Лимассола, которые вполне могли располагаться на собственных кораблях[320]. Кроме того, к ним прибавлялись транспортные корабли для перевозки лошадей, орудий и продовольствия и некоторое количество купеческих кораблей, примкнувших к крестоносцам. В любом случае остается впечатление, что флот и войско формировались прежде всего собственными силами киприотов, к которым присоединились некоторые западноевропейцы, большинство из которых находились на Кипре еще до начала организации похода: это маршал Шампани Луи де Рокфор, Иоанн Ласкарис Калофер, действовавший от имени папы как его легат, итальянцы Пьетро Малочелло и Пьетро Гримани, Франческо Спинола и Франческо Каттанео, находившиеся на службе и при дворе кипрского монарха. Остальные действующие лица, капитаны галер, принадлежат к кипрской знати. Фраза Леонтия Махеры: "Узнав о победе христиан Кипра, правители Запада преисполнились рвением, держали совет, дабы организовать экспедицию и идти на Кипр на помощь королю в Сирии",[321] — при серьезном анализе оказывается сильным преувеличением. Желание короля Франции Карла V и герцога Савойского "помочь киприотам покончить с сарацинами"[322] так и осталось простой декларацией. Кажется, что ни тот ни другой с самого начала не спешили к берегам Кипра. Еще до взятия Александрии 29 января 1364 г. венецианцы сообщали Пьеру I, что намерены переправить на Крит войско герцога Савойского, где он присоединится к венецианскому, готовому выступить против мусульман[323]. Однако герцог Савойский, столь громко выражавший желание принять участие в крестовом походе Пьера I, что об этом знала вся Европа, так и не появился на Кипре. В рассказе Махеры речь об отправке на Кипр "большого войска" короля Франции и отряда герцога Савойского заходит только после взятия Александрии. Более того, едва герцог Савойский, король Франции, да и другие европейские правители прослышали от венецианцев о возможном заключении мира между Кипром и Египтом, мгновенно "у них пропало желание идти на помощь королю Кипра"[324], как ни взывал к папе Урбану V и французскому королю Карлу IV папский легат Петер Томас немедленно собрать силы для продолжения начатого крестового похода, главную цель которого он видел в отвоевании Иерусалима[325]. Вопреки всем призывам Амадей Савойский направил свои войска к Константинополю и в 1366 г. отвоевал у турок Галлиполи[326]. Некоторые участники штурма Александрии покинули кипрского короля сразу же после случившегося. Одними из первых,
