Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов
В 1531 году султан приказал венецианцам защищать рабочих, строивших крепость Солин в санджаке в Боснии: она была размещена в пустынном и опасном районе недалеко от венецианских морских гаваней и легко подвергалась нападению врагов. Вместо этого в 1547 году султан попросил венецианцев дать ему каменщиков (bennā), плотников (neğğār), рабочих (erġāt) и материалы для строительства замка Надин в санджаке Клис[985].
Надин вместе с Бучачем и Растеном Велин, Врана, Сене и Дегирменлер (т.e. Мельницы) были крепостями, расположенными на границе с Боснией, в направлении Далмации, в области, захваченной османами во время войны (1537–1540); эти географические названия фигурируют в последующем мирном соглашении. Владение Надином и близлежащей Враной не подвергалось сомнению со стороны венецианцев, хотя их имя было зповторена также в следующих капитуляциях 1567, 1575 и 1576 годов. Дегирменлер, напротив, был признан венецианцем несмотря на то, что уже в 20-х гг. XVI векa это место было подвергнуто сомнению, поскольку оно находилось недалеко от Солина, где не было замка, а были только мельницы, принадлежащие народу Шибеника. В 1523 году этот район, вероятно, был собственностью визиря Ахмеда (mülk): он предложил соглашение, которое в том же году подтвердил султан, и венецианцы признали его права в обмен на деньги.
Остальные крепости вызвали много споров. Необходимо было создать смешанный комитет, чтобы установить владельцев Бучача (заброшенная башня перед замком Клис), Сене (руины замка, построенного для защиты солончака), Растена (дом, расположенный среди оливковых деревьев), а также башня Велин, которая стоит возле замка Стревице. Этот комитет решил, что все они были османами; замок Растен, однако, был оставлен венецианцам, которые еще в 1546 году держали гарнизон и в Велине[986].
Что касается крепостей, расположенных прямо вдоль границы, то пограничное соглашение Карловица представляет особый интерес. Если мы прочитаем отчеты того времени, станет ясно, что пространство вокруг крепости должно было быть отдано государству, которому она принадлежала; затем была образована серия ниш и круглых выпуклостей по прямой линии, которые обычно можно было преодолеть за несколько часов. Поэтому не все форты, расположенные точно вдоль границы, были снесены, но некоторые из них были переданы по обоюдному согласию одному из двух государств.
Спорная земля
Иногда после окончания боевых действий – в любом случае до ратификации мира или установления границы – одна из двух сторон могла внезапно захватить место, деревню или замок, которые считались стратегически важными. Таким образом, привлекательно и важно продолжать обсуждение на выгодных условиях. Существует множество примеров такого поведения применительно к балканским границам. Так, например, Габсбурги вели себя так после Карловицкого договора, во время переговоров о новой венециано-османской имперской границе: 10 июня 1699 года около тысячи рыцарей и пятисот пехотинцев прошли под стены крепости Зуониград и попросили сдаться.
После отказа они атаковали еe, при этом со стен можно было воспроизвести не более трех артиллерийских выстрелов; сто солдат Габсбургов проникли в крепость через брешь и завладели зданием, которое они будут владеть даже после соглашения о границе[987]. Такие узурпации могли иметь место и в мирное время.
В 1531 году, например, байло пожаловался султану на незаконное занятие мест между Сплитом и Омишем. Напротив, в 1542 году санджакбек Шкодера, Халила и кади Черногории рассказали, что жители Котора овладели многими государственными землями «солончака деспота» и их посадили в тюрьму, нанеся ущерб урожаю, в то время как другие земли были захвачены около Стариграда и Пастровича, Бара и Улциня.
В этом случае султан приказал еще раз проверить границу по обоюдному согласию и, если венецианцы ушли на возделывание османских земель, потребовать причитающиеся налоги. В 1564 году Порте было приказано снести три дома, построенные на венецианских землях недалеко от Клиса, и вернуть им то, что было незаконно занято.
В 1590 году сообщалось о нарушении границы возле Пастровича османскими подданными, тогда как в 1591 году венецианцы были обвинены в разграблении, а затем занятии Ускоками 34 деревень, то есть 360 баштин возле Сплита, Шибеника и Трогира, жители которых теперь платят харачи неверным и замку Врхполье, который, по словам просителей, превратился в логово пиратов.
В районе Петровой две османские крепости были построены османами для защиты своей территории от захватов. И османские, и венецианские местные власти иногда необоснованно меняли линию границы, как это пытался сделать санджакбек в Клисе, Ферхад в 1559 году[988]. Земли, а также их жители не могли быть легко обменены на земли соседнегo государствa. Например, в 1537 году, накануне войны, санджакбек Боснии, Хусрев, составил список из 150 человек, среди которых были также женщины и дети, которые нашли убежище на венецианской земле.
Не все жители места были счастливы жить под властью определенного правителя, и, если рядом находилось другое государство с другими обычаями и верой, люди могли обратиться к «врагам» в надежде на лучшую судьбу. Перед падением своего города греки Константинополя часто говорили, что тюрбан им больше нравится, чем тиара римского папы. Остальные эпизоды менее известны. Например, около 1520–1523 годов жители некоторых деревень как Родоса, так и Карпатоса писали султану с просьбой о помощи; первыe пожаловались на притеснение со стороны христиан и попросили прислать армию для завоевания острова[989].
Реки и горы
Когда планировалась граница, важно было сделать ее видимой. Если онa проходила вдоль реки, те же воды образовывали серебряную разделительную линию. Для многих народов, а также для турок до их обращения в ислам вода была святым элементом; пачкать его, даже просто чтобы помыть, было преступлением; берега, наиболее близкие к источнику, были территорией, близкой к богу, и, следовательно, они были местом, предназначенным для присяг, союзов и мирных соглашений.
Само течение вод представляло особую ценность: на самом деле некоторые правители хотели, чтобы их гробницы были вырыты прямо в русле реки, после того как они отклонили его настолько, насколько было необходимо. То же самое относится к высотам, то есть вершинам гор или холмов, которые считались подходящими для присяг, могил правителей или для обозначения раздела пространства. Следы этой древней веры все еще можно найти в соглашениях между Венецией и ханами Крыма: в 1342 году, например, был заключен мир на берегу реки в месте, называемом «красный берег»[990].
Как и реки, горные хребты часто обозначают границы; также и в этом случае, однако, было трудно, если не невозможно и часто бесполезно, оставлять следы, чтобы найти точную границу, разделяющую два государства. Иногда следы оставляли у подножия крутых склонов, и
