Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк
Родоначальником новой восточной ветви этого рода стал второй сын Гуго VIII Амори (Эмери), который прибыл в Палестину около 1170 г. и вскоре занял место камергера, а затем и коннетабля Иерусалимского королевства. Вероятно, не последнюю роль в политической карьере Амори сыграл его брак с представительницей одного из знатнейших родов Иерусалимского королевства Эшив Ибелин. К старшему брату присоединились младшие — Ги, будущий король Иерусалима, и Жоффруа. Все трое были активнейшими участниками событий Третьего крестового похода (1189–1192), инициированного потерей Иерусалима в 1187 г. Жоффруа прибыл на Восток последним на помощь Ги и Амори, узнав об их пленении Саладином в битве при Хаттине[116].
После потери Иерусалима Ги де Лузиньян купил остров у братьев-тамплиеров, которые незадолго до того получили его от Ричарда I Львиное Сердце, а потом запросили с Ги весьма значительную сумму — 100 тыс. золотых безантов (почти полтонны золота в монете). Таких денег у Ги не было, и он решил обратиться за помощью к западноевропейским государствам. Самую заметную финансовую, а возможно, и военную, помощь ему оказали генуэзцы. Из источников неясно, на каких условиях были взяты деньги, но эта поддержка позволила ему укрепиться на острове, привлечь к себе сторонников и подавить сопротивление местного населения, которое, впрочем, вряд ли было слишком активным. Потерявшие свои владения византийские архонты, которые реально могли организовать сопротивление, бежали с острова при Исааке Комнине и возвратились в Константинополь, где концентрировались их основные богатства. Таким образом, у новых королей не осталось организованной враждебной группы, сопротивление которой нужно было бы подавлять. Кроме того, Лузиньяны пришли на остров не из Европы, а из Латино-Иерусалимского королевства, ставшего для них родным, и они изначально не относились к Кипру как к колонии, которую эксплуатировали бы экономически ради своих европейских владений. Новый режим не предпринял попытки переустройства управления сельской периферии, оставив на местах византийские структуры и сохранив в целом византийский миропорядок (taxis). На кардинальное переустройство не было ни денег, ни сил[117]. В то же время, господствующий класс нового королевства должен был состоять исключительно из латинян.
Задумавшись об устройстве новообретенных земель, Ги де Лузиньян обратился к рыцарству Франции, Англии, Каталонии с предложением переселяться на Кипр, за что, как сказано в хронике Леонтия Махеры, обещал "серебро, золото, наследство им и их сыновьям"[118]. Тогда же Ги де Лузиньян признает себя вассалом французского короля Филиппа II Августа (1165–1223)[119], вероятно, также в обмен на военную или финансовую помощь. Привилегии получили, естественно, и сторонники Ги, прибывшие с ним на остров из Палестины[120], коих было большинство среди вновь прибывших латинян и которые прежде всего и сформировали новую правящую элиту на Кипре. Еще одним, пожалуй, самым мудрым шагом Ги оказались переговоры с Египтом, в результате которых ему удалось отвести угрозу нападения на остров со стороны самого грозного мусульманского соседа. В 1192 г. Ги стал реальным правителем острова — земли, которой приросла его иерусалимская корона. Однако он не мыслил Кипр как отдельное королевство и до конца дней своих продолжал считать себя королем иерусалимским. Несмотря на это, почти все средневековые авторы смело называют его, и справедливо, первым королем Кипрского государства. Правление Ги де Лузиньяна на Кипре было недолгим. В августе 1194 г. он умер и был похоронен братьями тамплиерами в Никосии.
Итак, как видно, обосновавшись на острове, Ги оставил в прошлом борьбу крестоносца и принялся за строительство нового государства, которому, как воздух, нужен был прежде всего мир; ради него он забыл о своих неудачах, поражениях, обидах, горьком времени, проведенном в мусульманском плену, и без промедления примирился со своим прежним врагом Саладином. Возможно, памятуя о пережитом военном разгроме в Иерусалиме, Ги стал более осторожным и сдержанным в отношениях с мусульманами. В новом королевстве он заложил основы политики сосуществования с ними и эту осторожную дипломатию передал своим преемникам.
После смерти Ги де Лузиньяна Кипр унаследовал его старший брат Амори[121], сначала как сеньор Кипра. Он же стал первым из Лузиньянов, кто в действительности был венчан короной Кипра в январе 1197 г. Это стало возможным, поскольку перед этим, в 1196 г., в обмен на титул короля Кипра он признал себя вассалом германского императора Генриха VI[122]. В планы Генриха VI входило включение всего Латинского Востока в состав Священной Римской империи. Вассальная зависимость кипро-иерусалимского короля могла бы стать значительным политическим успехом императора в реализации задуманного. Тем не менее, этого не случилось. Вассалитет оставался совершенной формальностью вплоть до освобождения от него Кипра папой после смерти Фридриха II Гогенштауфена. Лузиньяны же, благодаря шагу Амори, навсегда обрели кипрскую, а затем и иерусалимскую короны. Оставшись в 1196 г. после смерти первой жены Эшив Ибелин уже венценосным вдовцом, в 1198 г. Амори женится во второй раз на младшей дочери короля Иерусалима Амори I Изабелле Иерусалимской, трехкратной вдове Онфруа
