Действие вместо реакции - Олег Юрьевич Цендровский
Ум должен быть чист, душа должна быть чиста, сердце должно быть чисто. В том числе, чисты от ненависти к ненавидящим, к тем, кого мы считаем врагами, как и от ослепляющего нас вожделения обрести то, что мы считаем ценным. Тогда и только тогда станет возможным подлинно позитивное действие.
В противном случае все наши достижения и подвижки будут лишь шагами в тщету, мрак, безумие и разрушительность. Наше отличие от невежд и мерзавцев будет лишь разницей в обстоятельствах жизни. У них они сложились таким образом, что гниль их души получила достаточное поощрение и проявилась в особо преступной форме, в то время как наша только ожидает своего часа.
Слова, в которые это понимание обрамлялось философами, учеными и психологами, разнились, но суть была одна. Здесь содержится прямое продолжение основной идеи всей мировой философии, о которой мы говорили ранее. Это ее непосредственный вывод.
Потому Христос в Евангелии от Матфея произносит известные слова:
«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас»[66].
Важно здесь сделать оговорку, что Христос вовсе не призывает сперва определиться, кого из своих ближних мы считаем врагами, а затем начать их любить, вопреки нашей затаенной ненависти и внутреннему сопротивлению. Враги, о которых здесь идет речь, называются врагами не потому, что мы считаем их таковыми. Это они сами в силу невежества сочли себя нашими врагами.
Строго говоря, у Христа не было врагов и не могло их быть. Он уже достиг полной победы над собой и над миром и совершенно устранил в себе какую-либо вражду, так что далее ему оставалось лишь развивать свою победу. Тому же он учил и всех остальных.
В этом же духе Будда в сутрах Палийского канона говорит, что даже если разбойники будут медленно резать вас на куски, вы не должны впускать в себя злобы, а напротив, культивировать в себе любящую доброту[67]. По этой же причине Фрейд настаивал на сублимации и очищении агрессивных инстинктов бессознательного, а Ницше поставил своей целью преодоление рессентимента и духа мщения.
Не существует праведного гнева, как не существует и праведной жажды. Это прекрасно выразил философ Григорий Померанц:
«Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах – и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему зло на Земле не имеет конца. С тех пор, как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики».
Это озарение посетило Григория Померанца в ходе его бурных дискуссий с Александром Солженицыным во времена СССР. Померанц был человек крайне миролюбивый и смиренный, старался он не для себя и вообще хотел только лучшего. Тем не менее вскоре он заметил, как в ходе политических споров внутри него зажигаются темные искорки.
Это было желание уязвить лично Солженицына, который был с ним не согласен, а не только опровергнуть его идеи. Борьба за лучшее пробуждала в нем самое худшее. В нем начало просыпаться что-то по-животному агрессивное и примитивное.
Изучая церковные хроники, Померанц заметил, что такова всеобщая закономерность. Каждая вспышка антидемонизма в истории человечества приводила к возникновению нового демонизма. Чем яростнее церковь и святые блюстители нравов боролись за чистоту, тем больше по злой иронии они от нее отдалялись.
Доходило до невероятных курьезов. Так, на одном из церковных Соборов некий достопочтенный богослов в сердцах набросился на другого и вырвал у него клок из бороды. Они не сошлись во взглядах на личность Христа.
Это давняя человеческая ошибка – считать, будто содержание наших слов и наших поступков важнее их тона. Напротив, принципиальное значение имеют как раз тон и стиль. В них выражается та психическая энергия, которая пронизывает наши слова и дела.
Если паруса наполняет черный ветер, бесполезно убеждать и себя, и других, что мы ведь все равно плывем «правильным» курсом. Допустим, сейчас мы уверены, что ненавидим тех, кого надо, злимся только по делу и страстно одержимы лишь правильными целями. Тем не менее ветер этот опасен и непредсказуем. Он может потопить судно в любой момент, без предупреждения, даже в самом тихом порту. Пока в нас бурлит «это», мы не контролируем ситуацию и можем лишь тешить себя иллюзией контроля.
Сперва на губах у очередного ангела, думающего, что он борется за справедливость, выступает злобная пена. Затем его разум слепнет, рука заносится для удара – и вот он уже колет без разбора. Он более не властен над собой. Особенно часто это происходит там, где затронута политика. Даже Григорий Померанц, добрейший человек, обнаружил в себе черные всполохи именно в ходе споров на политические темы, и у этого есть простое объяснение.
По своей природе политика представляет собой систему отношений между людьми по поводу приобретения, распределения и применения власти. Она всегда пропитана яростной грызней за ресурсы, переплетением актов нападения и защиты. Политика выстраивается вокруг понятий «свой» и «чужой», инстинктов влечения и отторжения. Это одна из наиболее примитивных и животных сфер человеческой жизни, потому разговоры о политике с такой легкостью вытаскивают на свет всю мерзость души.
Как только типичный представитель homo sapiens осознает, что кто-то расходится с ним по политическим вопросам, в нем приходят в движение пласты бессознательного, которые он не умеет контролировать, ибо никогда этому не учился.
Шерсть встает дыбом, клыки обнажаются, возникает рефлекторная потребность обдать несогласного яростным лаем или даже вцепиться ему в горло. Растет его готовность сминать, подавлять и причинять боль, будь то словами или физическими действиями, а также готовность поддерживать тех, кто сделает это за него.
Политика и политическая пропаганда в угоду чьей-то выгоде и невежеству разделяют мир на вымышленные лагеря «своих» и «чужих». Как следствие, не существует политической позиции, которая бы не вызвала у целой толпы людей бурного эмоционального фейерверка.
Чистота ума рождает силу, а
