Дыхание: простой инструмент для ментального и физического здоровья - Максим Калтыгин
Во время интервью с сотым космонавтом, Героем России Олегом Валериевичем Котовым я хотел узнать профессиональные приемы космонавтов для успокоения или мобилизации. Но оказалось, дыхательные практики не входят в базовую программу подготовки космонавтов. Тем не менее мы с редактором решили включить интервью в книгу. Во-первых, беседа с космонавтом, Героем России, безусловно, ценна сама по себе, во-вторых, думаю, вам любопытно узнать, чем пахнет на МКС, что произойдет, если чихнуть в невесомости, трудно ли дышать в скафандре и т. д.!
Интервью с космонавтом
Олег Валериевич Котов
Герой России, космонавт, заместитель директора Института медико-биологических проблем Российской академии наук по научной работе, кандидат медицинских наук
— При подготовке космонавтов к полету уделяется ли внимание вопросам дыхания?
— Специальные дыхательные упражнения в полете не нужны. Космический полет многими воспринимается как спринтерский процесс. Но это неверно. Перегрузка — это интенсивно, быстро, страшно, в этот момент нужно сконцентрироваться, но она длится всего несколько минут, подготовленный человек переносит ее без проблем.
Космос представляет для человека проблему своей длительностью. Долгое пребывание в невесомости сильно влияет на здоровье и организм, создает медицинские риски. Космос — это игра вдолгую, поэтому космонавты не практикуют и не изучают специальные дыхательные методики концентрации или релаксации. Но на гипоксических тренировках применяется укрепляющее или регуляционное дыхание, которое помогает переносить гипоксию.
— Как дышится на МКС?
— На МКС воздух немного другой: например, концентрация углекислоты побольше, чем на Земле. Это, конечно, вызывает неприятные ощущения. На Земле углекислый газ тяжелее, он уходит вниз — мы дышим за счет этого. На МКС нет гравитации, нет массового переноса конвекционных процессов, поэтому постоянно работает вентиляция. Но на станции есть зоны затенения, где системы очистки воздуха работают слабее и углекислого газа чуть больше. Когда попадаешь в такую зону, чувствуешь сонливость, голова начинает болеть. Нас тренируют и обучают на предельной концентрации СО2, и мы тренируемся распознавать отравление углекислым газом. Каждый космонавт знает, при какой концентрации ему станет плохо: так обучаешься распознавать опасность. Например, если открыть панель или шкаф со слабой вентиляцией, не взяв с собой простой вентилятор или не подтянув воздуховод, забраться по пояс, заработаться там или долго искать какой-то инструмент, ты быстро используешь кислород вокруг себя, а вокруг «надышишь» углекислый газ. Получится воздушная капсула: как будто на голове невидимый полиэтиленовый мешок. Отравление происходит очень быстро, начинаются гипоксия и гиперкапния[17] — можно потерять сознание.
— Сколько длится выход в открытый космос?
— Средний норматив, плановый, 6–7 часов — от момента открытия люка до момента закрытия люка. Если считать от входа в скафандр до выхода из скафандра, еще часа четыре надо прибавить.
— Трудно ли дышать в скафандре?
— Нет, даже легче, чем на станции: там посвежее, чем на МКС, потому что в скафандр подается чистый кислород, 200 миллиметров ртутного столба. Нулевая углекислота. И достаточно разреженный воздух. Голос в такой атмосфере меняется, становится выше модуляция. Можно не узнать свой голос. Подышать чистым кислородом очень приятно. Ведь знаете, чем пахнет станция? Подвалом. Погребом. Влажный воздух с плесенью — гаражный или подвальный, спертый.
— Отчего?
— Станция не проветривается, а на ней подолгу живут люди. Биологическая очистка старается убрать выделения организма — газы, запахи, — но все равно не справляется. Объем помещения небольшой, а в нем 6–7 человек летают. Микрофлора активно развивается, за панельной переборкой плесени очень много, и с ней тяжело бороться. Поэтому, когда приходит новый корабль, грузовик, туда залетаешь с удовольствием, там такой свежий воздух — травой пахнет, обоняние обостряется! Например, если привезли яблоки, апельсины — чувствуешь их запахи, они радуют. Вся команда собирается подышать, поностальгировать, перед тем как поместить туда воздуховод и замешать атмосферу со станцией.
— Что будет, если чихнуть в невесомости?
— Скажут: «Будь здоров!» Реактивная сила вас не отбросит назад. Кроме того, приличные люди закрывают рот рукой, струя ударяет в руку.
— Курят ли космонавты?
— Некоторые курят. И героически бросают перед полетом! Некоторые возвращаются и снова начинают, а некоторые закрепляют навык. Слетать в космос — экстремальный и действенный способ бросить курить.
— Как спится на МКС?
— По-разному. Бывает, хорошо, бывает, не очень. Не хватает подушки, одеяла и ощущения, что ты лежишь — ты просто плаваешь внутри мешка. В нем и душно, и жарко: внутри нет конвекционных обменов, потеешь, открываешь молнию, руки вытаскиваешь, ноги. В общем, такое хитрое получается положение. Где-то всплыл потоком воздуха — бац, головой ударился об потолок — проснулся. Стабильности нет. Очень некомфортно, очень. Ночью храпят люди в космосе. А подушкой не бросишь… Ночью шум на станции меньше 60 децибел не опускается: работают вентиляторы; это для человека стресс. Мы используем беруши или наушники с шумопонижением. Снижать общий уровень шума довольно тяжело, это технический вопрос.
— Меняется ли дыхание при тренировках на МКС, когда вы работаете на тренажерах?
— Атмосфера, если не считать небольшой повышенной концентрации СО2, на МКС земная. Физические упражнения вызывают учащение дыхания, повышается глубина дыхания, сердце сокращается чаще. У нас есть беговая дорожка, велоэргометр, силовой тренажер, эспандер. Чем больше нагрузка, тем больше потеешь, тем глубже и тяжелее дышишь.
— Болеют ли космонавты простудами на МКС?
— Нет. Чаще случаются микротравмы, которые заживают плохо. В невесомости тургор кожи меняется, вообще структура кожи меняется на клеточном уровне. Кожа становится тоненькой, как папирус, и легко травмируется, царапается, хуже заживает.
— В чем главная сложность жизни на станции?
— Космическая среда недружелюбна к человеку, организм тяжело на нее реагирует. Нельзя неделю помучиться, адаптироваться и работать — так не получится. Острый период проходит, где-то три месяца более-менее себя хорошо чувствуешь, а потом срывается адаптация — физически становится тяжелее. Монотония тоже сама по себе довольно тяжелая, психология начинает подмешиваться: все-таки один и тот же экипаж, новых задач нет. Рутина изматывающая, банальные каждодневные вещи: пропылесосил, убрал, отремонтировал, перекрутил, смазал. Анекдоты и рассказы о своей жизни заканчиваются уже через пару-тройку недель, и надо чем-то себя занять. Хочется как-то разнообразить рутину. Сейчас появилась возможность: есть интернет, можно записывать ролики, что-то рассказывать в эфире. Если отключить интернет, будет крайне тяжело. Я летал без интернета.
— Вы на Земле скучали по невесомости?
— Да, особенно первое время, думал: «Как
