Отбитая - Кира Романовская
— Что с тобой?
— Со мной ничего. Вадим, сядь, пожалуйста, надо поговорить.
— Что?
— Просто сядь, пожалуйста, рядом!
Вадим обошёл свою машину и сел на пассажирское сиденье. Катя повернула к нему голову, нервно сжимая колени руками.
— У Игоря случился обширный инфаркт. Он жив, сейчас в реанимации. Поговорим с врачом.
Она взяла его телефон с полки, посмотрела процент зарядки и отдала его Вадиму в руки.
— Тебе нужно сделать пару звонков, его самым близким друзьям, я не могу. Сейчас расскажу, как всё произошло в двух словах. Помощь нам не нужна, врачи хорошие, больница лучшая в городе, дальше будет видно. Просто нужно сообщить.
Катя дрожащим голосом рассказала, что случилось, но не позволила себе заплакать. Вадим молча ее слушал, сжимая в кулак всю свою боль, которая только что обрушилась на него. Когда Катя закончила, она сообщила ещё одну новость:
— Я поведу, пристегнись.
Катя включила первую передачу и тронулась с места, аккуратно выруливая со стоянки. Вадим начал звонить, первый в очереди был Быстрицкий, один из лучших друзей Игоря. Автоледи сосредоточенно смотрела на дорогу, крепко сжимая руль. Каждый раз, когда она притормаживала на красный свет, Вадим будто тормозил рядом. Мужчины слишком переживают за свои тачки, когда за рулём женщина, усмехнулась про себя Катя.
Благополучно доехав до здания больницы, она припарковалась, позвонила доктору и они втроём встретились в коридоре больницы. Ничего нового он не сказал, нужно дождаться утра, будут понятны последствия, к Игорю было нельзя. Все робкие надежды были оставлены до утра.
* * *
Этот страшый день в календаре, Катя отметила как окончание их с Вадимом конфетно-букетного периода. Началась просто жизнь — реальность, полная противоречий, страданий и боли. До этого дня всё было легко и просто, они наслаждались друг другом, своими страстными свиданиями, робкими шагами друг к другу. В этот день случилось ещё кое-что — Катя, наконец, начала показывать Вадиму свои острые зубки.
В ночь, когда Игоря увезли в больницу, им не позволили остаться там, они с Катей приехали к Игорю домой, чтобы забрать вещи, которые ему собрала Лидия Викторовна. Она их накормила поздним ужином, для Кати специально сделала сырники, зная, что она их очень любит, со сгущёным молоком сверху.
— Кушай, Катя, кушай, золотце, — приговаривала Лидия, пододвигая ей тарелку. — Я вам на первом этаже постелила, я в гостевой на втором, если что. Спокойной ночи…
Лидия Викторовна всплакнула, подошла к Кате и поцеловала её в макушку, погладив по волосам, та смущённо улыбнулась.
— Спасибо большое, спокойной ночи.
Домоправительница обошла стол и также погладила по голове и Вадима, тот смутился ещё больше. Он давно её знал и очень уважал, она была самим воплощением материнской заботы и доброты. Лидия узнала, что они с Катей пара, когда они пару раз приходили в гости к Игорю вместе с братьями, тогда она тихонько подошла к нему и сказала.
— Вы так подходите друг другу. Такая Катюша хорошая, жениться тебе надо, Вадим, — улыбнулась она ему.
Как будто с Игорем сговорились, теперь думал Вадим, вспоминая вчерашний вечер. Катя без особого энтузиазма разламывала вилкой сырники и отправляла их в рот.
— Нам надо разделиться, я буду с ним в больнице, договариваться с врачами, медсестра будет ухаживать. Ты с братьями будешь разгребать дела на фирме, пока Игорь не очнётся. У меня есть генеральные доверенности, подписывать документы буду я.
— И что подписывать собралась?
— Что ты скажешь, то и подпишу. Ты за фирму будешь отвечать, — Катя смотрела ему в глаза и её взгляд будто заледенел. — Ты ж меня, помнится, уничтожить хотел. Твой звёздный час, случай как раз подходящий, самое время меня подставить. Избавишься от меня.
Вадим оторопел от таких слов, откинулся на спинку стула и строго смотрел на неё. Катя резко встала с тарелкой в руках.
— Аппетит что-то пропал.
Она подошла к кухонным шкафам, нашла контейнер и сложила туда остатки сырников, засунула в холодильник. Сложив руки на груди, прислонилась боком к нему, глядя на Вадима.
— Катя, ты сейчас немного не в себе, чтоб я такого больше не слышал. Ты права, разделимся, насчёт подписей будет видно. Мы справимся.
— Да я то справлюсь, насчёт тебя вот есть сомнения и насчёт Игоря, что он справится, — прищурив глаза ответила Катя.
Вадим не выдержал и встал, подошёл к ней вплотную, она смотрела на него исподлобья, будто ожидая ссоры или что-то на неё похожей. Он ей такого удовольствия не доставил, просто сгрёб в охапку и прижал к себе, она тут же опустила руки, обняв его за спину. Вадим стиснул её сильнее и прижался губами к её волосам.
— Катя, всё будет хорошо, я с тобой, мы справимся, Игорь тоже…
* * *
С того дня Катя была с Игорем в палате днём, пока Вадим на работе. Игорь не приходил в себя после инфаркта, был без сознания, его сердце было сильно повреждено. Вадим отвозил Катю утром в больницу, вечером забирал после работы, в обед привозил ей еду из доставок и они обедали в кафетерии больницы. Катя либо молчала, либо спрашивала про рабочие дела. Иногда они сидели в палате вдвоём на маленьком диванчике, она клала голову ему на колени, и он гладил её по волосам. Так продолжалось почти две недели, пока он не застал её вечером около палаты.
Она сидела, слишком выпрямив спину, и смотрела в одну точку, прямо в стену перед собой, не замечая никого вокруг. Вадим заглянул в открытую дверь — пустая койка.
— У него случился второй удар, два часа назад. Он не справился…
Глава 37. О мёртвых либо хорошо, либо правду
Похороны — одна из двух традиционных церемоний, куда трудно привнести что-то новое. Для Катерины весь этот день стал вереницей людей в чёрных одеяниях и со скорбящими масками на лицах. Всё казалось таким ненастоящим, наигранным. Сотрудники Игоря пришли потому, что так принято, партнёры из уважения к умершему. Бывшая жена с платочком у глаз, где читалось только одно: «я пришла плюнуть ему на могилу». Юля привела свою мать и всех детей. Катя с Вадимом решили, что в такой день не стоит ей запрещать приходить, всё-таки они прожили вместе двадцать лет.
Великолепная четвёрка на отпевании и на кладбище держалась рядом друг с другом, как птички на электрических проводах в мороз. Катя с тревогой смотрела на потерянных Максима и Павлика, они будто заново переживали уход своего отца после
