Отбитая - Кира Романовская
— Ты вчера себя плохо чувствовала, тебе бы самой к врачу, — покачал головой Вадим.
— Всё нормально, я как огурчик. У кошки девять жизней, вчера одну потратила, — хохотнула она. — Извини, не могу Шпулю одну оставить, брат умотал в командировку, а у неё зуб болит.
Вадим хоть и посмотрел на неё как-то странно, но промолчал, вчера она очень натурально изобразила отравление, хотя точно знала, что тошнота и рвота всего лишь реакция на стресс. Чудесное исцеление вроде тоже выглядело натурально. Вадим отвёз её домой и пока они ехали, Катя вычислила две машины, которые следовали за ними, постоянно меняясь. Дома Отбитая тщательно подготовилась к встрече с надоедливым родственником. Она облачилась в змеиное платье, тщательно накрасилась, накинула шубу на плечи, приготовив для папули туз в рукаве.
Выйдя из подъезда, Катерина направилась к чёрному тонированному внедорожник и постучала в окно, приветливо улыбнулась мужчине, которые всё же открыл окно.
— Уважаемый, позвоните своему хозяину, пожалуйста, мне нужна аудиенция, вопрос жизни и смерти!
* * *
Через час Катерину пригласили в гостиную, шубу свою она так и не отдала, сказав, что замерзла. У хозяина дома, как всегда были важные дела и разговоры, гостье надо подождать.
Отбитая прошлась по персидским коврам, заново оценила папочкин вкус к искусству и достала из рукава своей шубы туз масти «Матильда». Она примерилась ударом по зеркалу над камином и усмехнулась своему отражению — первая жертва.
— Катерина, что здесь происходит?
Она повернула голову в сторону не родного голоса. Сергей Быстрицкий, стоя в дверях гостиной с верными псами по бокам от себя, встревоженно смотрел на её сумасшедшую улыбку на лице и красную биту в руках.
— Ничего, пришла взыскать алименты за тридцать один год! Возьму эмоциями! — захохотала Катя и с размаху ударила по поверхности зеркала.
Острые осколки разлетелись по полу и коврам, как и её робкие надежды, что человек, который случайно дал ей жизнь всё же человек, а не «Морж», который убивает людей по своему усмотрению. Закончив с зеркалом, она взглянула на Сергея блестящими от возбуждения глазами, будто ожидая, что её будут ругать. Он прошёл к своему любимому креслу у камина, сел, закинул ногу на ногу и оба пса тут же легли на пол возле него.
— Продолжай, как успокоишься, мы поговорим, — сказал он, наливая себе чай в фарфоровую чашку.
— Вперёд, Матильда! Нам дали добро на разрушение!
Её смех разнёсся громом по гостиной, Сергей лишь улыбнулся проказнице, которая начала крушить всё кругом — чем бы его дитя не тешилось, лишь бы ей это нравилось и она улыбалась, а не плакала…
Глава 36. Страшный день календаря
Катерина, тяжело дыша стояла посреди гостиной с верной Матильдой на плече. Она взмокла от тяжелой работы. Два светильника, зеркало, часы на каминной полке, несколько статуэток на столиках — всё в прах. Ей стало чуть легче.
Иногда она ходила расслабиться вместе с Матильдой в комнаты ярости, где клиентам предоставляли возможность выплеснуть гнев через разрушение — битьё посуды, крушение предметов и мебели. Но ей больше нравилось разрушать не за деньги и с разрешения, а причинять человеку реальную боль, отнимая у него материальные предметы, которые были дороги его меркантильной душонке.
Она считала Сергея материалистом, но сейчас ему будто было всё равно, а, может, просто умел держать лицо, что более вероятно.
— Ты закончила?
— Это была демо-версия моего переходного возраста. Спасибо за внимание, — склонилась Катя в театральном глубоком поклоне.
Сергей улыбнулся и поаплодировал ей, псы тревожно навострили подрезанные уши.
— Приглашаю тебя на ланч в зимнем саду.
— О, у тебя есть зимний сад? Как в лучших домах Парижа! — хмыкнула Катя.
За столом он посадил её по правую руку от себя, служанки в серой униформе расставили на столе закуски и тарелки с салатом. Катерина начала поглощать все блюда с космической скоростью, чтобы занять рот и не сказать лишнего. Две чашки чая выпиты, три десерта утрамбованы в желудок, ни одного слова не сказано. Катя собралась внутри себя и всё-таки задала вопрос.
— Ты даже дома в галстуке ходишь? Суббота же, можно ж немного расслабиться или не умеешь? — хмыкнула Катя, кивая на безупречный классический костюм, жилет и галстук под цвет глаз.
— У меня сегодня должна была быть важная встреча, а потом нарисовалась более важная. С тобой, — слегка улыбнулся Сергей.
— Зачем ты их убил? — выпалила Катя дрожащим голосом.
— Я их не убивал, Катерина, честное почти пионерское, — вздохнул он, сразу понимая, о чём она говорит. — Они умерли от угарного газа, схоронились в каком-то старом деревенском домике с неисправной печкой. Навсегда.
— Тогда почему ты это так тщательно скрыл?
— Чтобы ты не вляпалась ещё куда-нибудь, не жила в страхе, оглядываясь за спину. Ещё пока точно неизвестно, несчастный ли это случай, кто их нанял, кто выпустил из отделения, почему они так были в себе уверены, когда оставили тебя там же, где похитили. По-умному, надо было увозить туда, где никто искать не будет. Большинство преступников слишком глупы, чтобы совершать преступления и всё равно куда-то лезут. Потом садятся за решётку и снова лезут, и так по кругу. Глупая жизнь, глупые люди и у них всегда глупая смерть.
— Ты себя, конечно, к таким не относишь? — усмехнулась Катя.
— Конечно, нет. Я ведь ни разу даже свидетелем по делу не проходил, — довольно улыбнулся Сергей. — Катерина, когда мы с тобой познакомились, ты чётко дала понять, что о себе и о личном со мной беседы вести не намерена. Я уважал твоё решение и мы сталкивались только по общим рабочим вопросам. Однако, пришло время поговорить, как отцу с дочерью, как ты на это смотришь?
Катерина стиснула зубы и на всякий пожарный отложила от себя вилку подальше, чтобы не сделать из Сергея второго Виталика, который и был отчасти повинен в первой очной ставке Быстрицкого и Громовой. Горе бизнесмен Виталик, у которого с инстинктом самосохранения ещё хуже, чем у неё, затронул точку интереса Быстрицкого, который такой наглости не потерпел. Однажды к Смирнову в офис пришла целая делегация во главе с Сергеем, чтобы отжать бизнес. Виталика Катерина на всякий случай спрятала, и встретила Сергея сама.
Стоило им взглянуть друг на друга, как каждый из них понял, что их общее
