Развод, Новый год и прочие неприятности - Ксюша Иванова
-Герман, какого хрена, вообще? Мы с Даной разговаривали! Чего ты снова лезешь не в своё дело?
-Вы разговаривали на бегу? - Шахов-младший очень мужским, собственническим жестом засовывает меня себе за спину.
Мне на мгновение успевает стать хорошо-хорошо из-за того, что у меня, оказывается, есть такой защитник, что по какой-то (по-видимому жутко благородной причине) Герман решил защитить от собственного брата меня, обычную, ничем не примечательную женщину...
И только в эту секунду я вдруг замечаю, что за его широкой спиной нахожусь не я одна.
Место там, оказывается, уже давно занято.
-Добрый вечер! - широко улыбается красивая брюнетка с коротким глянцевым каре.
-Привет! - выдыхаю я.
-А мы с Германом пришли поужинать, - сообщает она мне "новость", как будто здесь, в ресторане, ещё чем-нибудь, кроме ужина, можно заняться!
-А мы... Вот тоже пришли, - туплю я.
-Игнат, пойдём, покурим? - Герман показывает взглядом на крыльцо.
Игнат, бросив на меня недобрый, обещающий все кары мира, взгляд, нехотя поворачивается в указанную сторону.
Они так и выходят. Без верхней одежды. На мороз.
Игнат в костюме. Герман в одной рубашке.
Стоим вдвоём с брюнеткой на лестнице.
Задумчиво смотрим через стеклянную дверь на мужчин.
-Так вот ты какая, Дана, - усмехается она.
-Какая? - поднимаю бровь, требуя ответа.
-Необычная. Красивая. Особенная женщина...
-Ох, сколько комплиментов за раз! Да ещё и от совершенно незнакомой мне женщины.
-Да это не от меня... К сожалению, не от меня...
Хочется, конечно, развить разговор, потому что крайне интересно узнать, кто же это от доброты душевной всем подряд рассказывает о моих потрясающе прекрасных качествах.
Но не успеваю.
-Даночка! - доносится с верхней ступеньки лестницы. - Где же вы пропадаете? Я уже заждался. Да и наш ужин остывает...
-Спасибо за комплименты. Мне пора, - откланиваюсь, поднимаясь к Степану.
-Всего хорошего, - странно задумчивым тоном мне в спину.
... От всего произошедшего во мне просыпается зверский аппетит.
И под унылые рассказы Степана я с удовольствием ем. Сначала салат, потом стейк. А потом и пироженое, забив на всякие там "не есть после шести"!
А вот у моего-все-еще-мужа аппетит явно пропал.
Иногда краем взгляда я замечаю, как он всё чаще и чаще подливает себе из графина водки, не дожидаясь официанта.
И периодически "убивает" меня глазами.
Его беременная "Мариночка" нервничает и тоже бесконечно косит в мою сторону. Как бы косоглазие себе не заработала...
Наверное, уже в курсе, о некоторых особенностях своего возлюбленного.
Дааа, наш общий Шахов, когда пьян, совсем дурак.
Не сказать, правда, что трезвый - он нормальный, судя по последним событиям... Хоть раньше так мне и не казалось.
Но пьяный он... Жесть просто.
Где ужинает со своей брюнеткой Герман, я не знаю. Видимо, в какой-то закрытой вип-кабинке. Их в ресторане всего несколько, да и забронированы они задолго до вечера, так что, видимо, с брюнеткой поужинать они "решили" месяца так два назад.
И хоть я уже и не обязана исполнять обязанности жены Игната, я, тем не менее, чётко слежу за степенью его опьянения.
И в тот момент, когда она вот-вот должна перейти все границы, беру Степана за пухлую маленькую ладошку и говорю, проникновенно глядя в глаза.
-Степа, отвези меня домой. Уже пора...
Видимо, рассчитывая на какой-то десерт в моём исполнении, Степан тут же зовёт официанта, расплачивается и мчится к выходу.
Я тороплюсь следом, надеясь без приключений доехать до дома...
Но, видимо, не судьба...
9 глава
Мне кажется, Степан нарочно заранее подбирал песенный репертуар. Ну, во всяком случае, он очень выразительно посматривает в мою сторону, когда в машине начинает звучать:
Я одинок, и ты одна.
Ночь правит балом в вышине.
Сгорая падает звезда,
Она нопомнит обо мне... (1)
С трудом сдерживаюсь, чтобы не улыбаться.
Ох, не знаю. Как-то это всё...
Неловко.
Вроде бы человек и ухаживает, и всё по делу говорит, и в ресторан сводил, и царапину простил, я я всё никак не могу настроить себя на нормальное к нему отношение. А он ведь понравиться старается!
И вдруг, уже у самого дома, Степан напрочь портит впечатление о себе всего одной фразой:
-Даночка, позвольте напроситься к вам на кофе!
Ну, вот!
Только этого не хватало!
-Степан, вы простите, - снова перехожу на вы, чтобы как-то расставить границы. - Но мы с вами знакомы всего пару дней. И я не готова...
-Да я и не имел в виду ничего предосудительного! Честное слово!
Ну, конечно-конечно. Не имею, но введу...
Но он так смотрит обиженно.
Ой, нет, Данка, ты ж всё равно не собираешься продолжать отношения со Степаном! Ведь не собираешься? Так какого хрена вообще...
Психолог во мне пытается поднять голову и напомнить о том, что вот такие вот Добрянки, которые с виду кажутся ещё и простачками, чаще всего и оказываются домашними тиранами или ещё какими-нибудь маньяками.
И весь здравый смысл вопит дурным голосом, что его нужно отправлять домой, но...
Мне кажется, что въезжающая в арку двора машина - это автомобиль Игната! И я даже не задумываюсь о том, что Шахов вряд ли в состоянии сесть за руль...
Мне просто очень хочется, чтобы он, если, действительно, придёт сейчас домой, получил ответочку! А она получится ух какой, если он зайдёт, а мы на кухне преспокойно пьем кофе!
-Просто кофе?
-Конечно, Даночка! И только он. Просто я не готов пока с вами расстаться. Давайте пообщаемся ещё хотя бы полчасика!
Скрепя сердце, веду его в свою квартиру, посекундно оглядываясь, не догоняет ли нас Шахов.
Отпираю дверь.
В квартире темно, но то, что кто-то здесь есть, это совершенно точно! Из дальних комнат доносится негромкая музыка, пахнет едой.
Игнат пьяный в ресторане.
Его родители оставили ключи от квартиры мне.
Значит! Значит, это может быть только Кристинка!
-У тебя кто-то есть? - шепчет мой спутник.
Замираем в пороге вместе со Степаном, как воры, проникшие в чей-то дом.
Так. Если это, действительно, Кристина приехала, то лучше бы Степану в дом не входить! Ну, попробуй объясни ей, кто он и почему здесь.
-Степа, будет, наверное, лучше, если ты...
-Мам! И где это ты вечерами пропадаешь? - дочка выскакивает из своей комнаты. И застывает на пороге с открытым ртом.
Боже мой!
И что теперь делать?
Так, Дана! Хуже, чем было в офисе, когда
