Одиночки - Анна Шнайдер
В общем, своеобразные ухаживания Кати, конечно, тоже не доставляли удовольствия, но ушёл из пекарни Денис не из-за этого. Он привык к тому, что девушки клеятся к нему, по крайней мере до поры до времени, как когда-то Саша. Нынче девушки какие пошли? Им подавай богатеньких буратин, ну или по крайней мере перспективных женихов с хорошей работой. Вот Дениса и оценивали только как временного трахателя, без серьёзного отношения и дум о будущем. Под настроение ему такое и правда заходило — проблем меньше, переспали и разошлись, никто мозги не компостирует. Но последний год как-то достали подобные стереотипы, хотелось, чтобы в нём видели человека, а не пресс с кубиками, симпатичную мордашку и твёрдый член. И не кривили носы, как только он сообщал, где и кем работает и что воспитывает сына один.
Денис сказал Кате правду — надо было нормально убраться в квартире и приготовить ужин, — из-за этого он не стал, по обыкновению, оставаться на переработку, а ушёл домой сразу как вытащил из печки последний на сегодня заказ.
И только погрузил пропитавшиеся шторы в мусорный пакет и собирался дотирать принесённой с работы ветошью остатки ночных луж, как в дверь позвонили. Утерев вспотевший лоб рукавом, Денис пошёл открывать — и изрядно удивился, обнаружив за порогом соседку сверху. Ту самую, красивую, но злую. Правда, сейчас она злой вовсе не выглядела: скорее Лариса — боже, ну и имя! — была неуверенной. Будто сама не до конца понимала, какого чёрта припёрлась к Денису.
Кстати, и правда — что ей нужно?
Так и не разобрав из её сбивчивых объяснений, что конкретно требуется, Денис лишь мысленно понадеялся, что злая красавица не из тех, кто рассчитывает на лёгкий трах без обязательств. Будет обидно наткнуться на неадеквашку ещё и здесь! В конце концов, должно же ему повезти?
Пусть она окажется нормальной женщиной, жалеющей о своём ночном поведении, а не озабоченной тёткой, которая смотрит на него как на сосиску в тесте.
11
Лара
Он пах булочками.
Серьёзно! Взрослый мужик — и распространял вокруг себя запах сладкой выпечки, будто весь день просидел в кондитерской. Я отлично помнила, что ночью ничего подобного не было, поэтому с недоумением принюхивалась, стараясь не слишком залипать на голой спине соседа. Внешность у него, конечно… Хоть сейчас Кена для Барби можно делать, используя как образец. Девок, наверное, было множество!
В нарисованный собственным воображением образ совершенно не вписывался тот факт, что Денис, кажется, отец-одиночка, и я изо всех сил пыталась натянуть сову на глобус. Допустим, женился рано по залёту, а мама Вовы умерла после родов или чуть позже, в результате какого-нибудь несчастного случая…
Я так задумалась, что совсем не смотрела под ноги — и в полной мере поплатилась за это, поскользнувшись на влажном линолеуме и полетев задницей на пол. Ещё и умудрилась упасть прямиком на коробку с конфетами, позорище!
— Осторожнее, Лара! — воскликнул Денис, поворачиваясь, и подал мне руку. Схватил за ладонь и помог подняться, из-за чего я оказалась прижата практически вплотную к его голому торсу. — Я ведь ещё не закончил убираться, а этот старый пол скользкий и без воды…
Голова кружилась, но вовсе не от падения, и я, насилу удерживая шаловливые руки, которые так и тянуло потрогать скульптурные кубики на мужском прессе, брякнула:
— Вы что-то печёте, что ли? Я чувствую запах…
— Почти, — засмеялся Денис. — Я же с работы только что, даже душ ещё не принимал. А работаю я в пекарне, булки всякие вкусные пеку.
Вот-те раз! Том Круз — булочник.
— Удивительно, что у вас совсем нет лишнего веса, — я опустила глаза, вновь залипнув на теле соседа. Он по-прежнему сжимал мою ладонь, и от этого мне было одновременно и лучше, и хуже. Лучше — потому что иначе я бы точно дотронулась до Дениса, а хуже — потому что так я чувствовала его близость острее.
— Так я ведь их пеку, а не ем, — вновь улыбнулся парень, продемонстрировав идеально ровные и белые зубы. — Впрочем, ем тоже, но не целыми противнями. И в целом я больше по обычному хлебу, а не по сладким булкам, как и сын. Он свежеиспечённый хлебушек обожает, но у нас тут, к сожалению, что-то не так с духовкой — я позавчера пробовал испечь хлеб, низ пригорел, а середина не пропеклась. Вовка расстроился.
О Господи, он ещё и хлеб печь умеет…
— Можете пользоваться моей духовкой, — опять сказала я какую-то лютую дичь. — Мы с Агатой будем не против. Всё равно без дела простаивает. Я, в отличие от вас, так себе кулинар.
— Ну, я тоже не шеф, — улыбка соседа стала шире, и я почувствовала, что ещё немного — и у меня на самом деле потекут слюни. — Повар четвёртого разряда. Шеф — следующий этап.
Боже, боже, ну и парень. И внешность Тома Круза, и готовит отлично, и сына один воспитывает, и пахнет потрясающе.
— Может, вы ещё и шить умеете, а? — спросила я, особенно остро чувствуя собственное несовершенство, ибо сама тот ещё рукожоп.
— Шить — нет, — покачал головой Денис, и я почти вздохнула с облегчением, но оказалось — рано. — Пуговицу могу пришить, дырку заштопать, джинсы укоротить. Но чтобы что-то прям сшить — это нет.
Вот так тебе, Лара! Не зря родители бывшего мужа тебя не любили. Какой-то Аполлон — и тот умеет больше.
— Простите, — Денис вдруг выпустил мою руку, и я чуть не запротестовала. — Я продолжу уборку, пожалуй. А вы пройдите на кухню, там чисто. Пять минут, и я приду, попьём чаю за знакомство.
— Да не с чем теперь, — вздохнула я, посмотрев на раздавленную моей пятой точкой коробку. — Конфеты почили смертью храбрых.
— Ничего страшного, — Денис наклонился, и у меня почти перед носом оказалась его идеальная крепкая шея, чуть влажная мускулистая спина и затылок, на котором совсем по-мальчишески торчала прядь тёмных мягких волос. — Я смогу их реанимировать.
— Как? — не поняла я, таращась на соседа и ощущая, как взволнованно колотится сердце. Гормоны сегодня будто взбесились, давненько я ничего подобного не чувствовала…
— Увидите.
